Вячеслав Пальман - Кольцо Сатаны. Часть 2. Гонимые

Морозов объяснил: три бревна, десять кусков рельс, жесткое крепление, прицеп…

— Только и всего? — удивился подполковник.

— Но срок, срок! — кажется, Кораблин хотел подлить масла в огонь. — Я полагаю, что не более десятка дней.

— И того меньше, раз надо, — начальник схватил телефонную трубку: — Завод! Начальника или главного инженера! Быстро! — и, ожидая, еще раз оглядел стоявшего Морозова.

— Из каких краев прибыл?

— Из рязанских…

— «У нас в Рязани грибы с глазами»… — И тут же спросил в трубку: — Ты, Аверьянов? Здравствуй, Нагорнов. Еще бы не узнал, по десять раз на день перезваниваемся по твоей милости. Так вот, срочное задание: сделать бороны для совхоза. Ты помнишь, какой разгоняй устроил Павлов, а потом и Никишов своему заму, генералу Комарову за плохое снабжение? Я устрою тебе почище, если через семь дней — ты записал? — через семь, не увижу заказ совхоза исполненным. Лето короткое, надо успеть расковырять много земли, ты понял? Чертежи? Сейчас к тебе приедет агроном и все покажет. Жди, он у меня, через четверть часа принимай.

И резко бросил трубку.

— Я на «Ударник», там опять этот премудрый Кацман не разобрался в «ЧП». Надо наводить порядок. Обвал, жертвы, а план изволь выполнять. Что еще надо агроному?

И всем корпусом повернулся к Морозову. Все тот же взгляд тюремщика, загадочно-тревожащий. И действия, непредусмотренные человеческой логикой поведения.

Морозов сказал, не глядя в бумаги:

— Еще нужны пять дисковых борон, их в мастерской не сделать. И три овощных сеялки. Катки мы устроим сами. Еще разрешение на исследовательскую группу землеведов, знатоков мерзлоты, с правом жить вне зоны, чтобы работали от темна до темна на целине. А самое главное, нужно привезти в совхоз как можно больше навоза, отовсюду, где он только есть. Все машины с приисков в Сусуман обязательно должны идти с навозом. Удобрить сорок гектаров бесплодной земли — это полторы тысячи тонн навоза — на первый случай.

— Ну да, закроем прииски, к дьяволу добычу золота, все — на навоз! Ты хоть думай, что говоришь!

— Порожняк с приисков бывает, — Кораблин поспешил смягчить напряжение.

— Заготовь приказ: порожняк без навоза с приисковых конбаз будут оплачивать начальники предприятий. Поставим контроль на дорогах. Нам с тобой, товарищ Кораблин, еще не хватает такого же разноса от комиссара госбезопасности, какой он учинил генералу Комарову. Ладно, я еду. Ты отправь агронома на завод. И контролируй этот заказ.

Он вышел, не прикрыв за собой дверь. Кораблин неторопливо встал и закрыл ее. И тут же взял телефонную трубку.

— Дежурную машину к подъезду. Да, Кораблин.

…Завод был расхристан, огромен, старчески стонал и ухал. Двор завален железом, в проёмах открытых дверей вспыхивали ослепительные огни сварки. Директор выглядел затюканным, со взглядом раз и навсегда испуганным, голос его срывался. Видно, много кричал.

— Не было печали, — вздохнул он, разглядывая карандашные рисунки. — Эту вот гребенку делать? — и ткнул пальцем в чертеж.

— Да, чтобы не ломалась, если пеньки, кочки, чтобы резала до мерзлоты. И не один раз.

— Ты придумал? — спросил Морозова.

— Была такая в совхозе «Дукча», я видел, как работает.

— За семь дней, скажите пожалуйста! В разгар промывочного сезона мы завалены заказами с промприборов, а тут, видите ли, бороны. Сеялок-веялок вам не надо?

Он продолжал бурчать в том же ядовитом тоне, но рядом с ним уже стояли инженер и мастер по сварке и резке с маской на руке, уже переговаривались, как, что и где взять, у Сергея спрашивали о деталях, о прицепе, инженер записывал. И вдруг директор с обидой сказал:

— Хоть бы огурцом угостил, добрый молодец. Такое задание принес, а сам с пустыми руками. У нас так не положено, парень.

— Примем к сведению, — весело ответил Сергей. — Как получим первую рельсу, так беру от вас заявку на овощи.

С завода он шел пешком, далековато из-за реки. Но на душе у него было тепло: провернул такое дело! На мосту он постоял, посмотрел, какая злая и мутная вода катит по камням. Догадался: муть эта — после промывки золота, везде моют, торопятся — и все в реку, а вода скорая, вот и не оседает. Загляделся и вдруг отпрянул от перил, на которые облокотился: чуть сбоку проплывал страшный труп в лохмотьях, голова не видна, тяжело ушла в воду. «Безобразный, труп ужасный…» Господи, откуда этот мертвец, кто он — «горемыка ли несчастный погубил свой грешный дух?..». Стоял и не мог отвести глаз от раскинутой полы телогрейки, все еще мелькавшей в воде. Может быть, сам бросился, чтобы раз и навсегда покончить с проклятой зоной, где чуть позже все равно…