Вячеслав Тимофеев - На незримом посту - Записки военного разведчика

Твердо решив добиться направления в боевую часть, я стал думать о том, как это сделать. И тут вспомнил про Якова Кожевникова: уж он-то обязательно поможет. Предполагая, что в Симбирске знают, где сейчас Кожевников, я написал туда письмо.

По вечерам все, кроме дежурных по эскадрону, разбредались кто куда: женатые - к своим семьям, холостяки - в городской сад: там всегда было много молодежи и играл духовой оркестр. А мои мысли были о домике под старыми липами на окраине, где жила подруга моей юности гимназистка Аня. И хотя со дня последней нашей встречи прошло три года, забыть ее я не мог. Родители Ани были люди состоятельные, и я не знал, как они встретят меня, красноармейца, который с оружием в руках идет против тех, кто защищает таких, как они. К тому же старший брат Ани Александр служил летчиком еще в царской армии и, возможно, остался верен "царю и отечеству". Но, конечно, не это было главным. Я думал о том, как встретит меня Аня, хотел и боялся этой встречи.

Однажды вечером в казарме остались только мы с Сахабом - таким же безлошадным кавалеристом, как и я. И хотя мы не были близкими друзьями, Сахаб вдруг разоткровенничался.

- Стишок вот сочинил. Ты послушай и скажи: хорошо это?

- Ладно, читай. Только я не разбираюсь в стихах, - признался я. Но для Сахаба, видно, было неважно, разбираюсь я в поэзии или нет. Он хотел излить кому-нибудь свою душу.

В тот день, когда сражения умолкнут

И буду я лежать в сырой земле,

Друзья, пошлите Айгерим платок,

Который вышила она на память мне...

переводил Сахаб строки своего стихотворения, написанного по-татарски.

- Сильно про любовь сочинил, - искренне похвалил я Сахаба. - Только Айгерим ты, наверное, выдумал?

- Зачем выдумал? - обиделся Сахаб. - В Казан живет, с матерью приезжал в Бугульма...

И он рассказал, как познакомился с Айгерим, как тайно от матери встречался с ней...

- А у тебя есть любимая? - в свою очередь поинтересовался он.

- Есть, - признался я. - Живет в этом городе, на Бугурусланской улице.

- Ха! Живет рядом, а ты сидишь в казарма? - недоумевал Сахаб. - Я, если б Казан ближе был, каждый вечер к Айгерим бегал. Легаев ворота бы запирал, я через стенку полез... А у тебя любимая рядом, а ты, как бурундук, на нарах лежишь... Родител, говоришь, у ней строгий? Они все, родител, строгий. Богатый отец? Теперь богатый и бедный нет...

А ведь Сахаб прав, подумал я. Обязательно нужно встретиться с Аней.

- Прямо сейчас и иди, - убеждал меня Сахаб. - Твоя каша не пропадет.

Я шел по улицам притихшего городка и не замечал, как все время ускоряю шаг. Вот здание гимназии, в которой училась Аня и где я впервые увидел ее. А здесь был каток, где мы встречались - гимназистка и ученик ремесленного училища.

Увидев знакомый домик, я чуть было не побежал к нему, будто мог опоздать и не застать Аню дома. Осторожно дернул ручку знакомого звонка.

- Кто там? - раздался за дверью старушечий голос.

- Мне нужно видеть Аню.

- Никого нет дома. Уехали в деревню.

- В какую деревню?

Но старушка, вероятно, уже не слушала меня и отошла от двери. Звонить второй раз я не решился и грустный побрел в казарму. Когда Сахаб увидел меня, он ни о чем не стал спрашивать.

Однажды утром, когда на своих двоих я скакал к лозе и уже было поднял шашку, чтобы рубить, кто-то громко окликнул меня.

Я оглянулся и увидел Якова Кожевникова.

- Люди воюют, а вы тут бездельничаете, - с недовольным видом вместо приветствия проговорил он.

- Да ведь я писал тебе об этом... Но что мы можем сделать?..

Кожевников вынул из кармана пиджака и протянул мне сложенный вчетверо лист бумаги.

- Передай это предписание уездного военкома Просвиркина своему командиру и скажи ему, что Самарский ревком отзывает тебя. С первым же поездом едем в Симбирск.

- В Симбирск? Вот это здорово! Но зачем?

- Сдавай предписание, все объясню в дороге, - уклончиво ответил Яша.

Путь в контрразведку

И вот мы уже торопливо шагаем к вокзалу. То и дело встречаем мешочников, беженцев, красноармейцев в новеньких гимнастерках и добротных ботинках. За плечами у них вещевые мешки, винтовки с примкнутыми штыками, на фуражках - пятиконечные красные звезды.

- Видал? Значки уже появились! - с гордостью говорит Яша. - Обрати внимание: в центре звездочки - плуг и молот.

Из-за угла показалась команда матросов, увешанных карабинами, пулеметными лентами, гранатами, револьверами, тесаками. В распахнутых бушлатах, с дымящимися папиросами, с гармонистом впереди, они шли вразнобой, никому не уступая дорогу.