Константин Рогов - Годы

— Сажают всяких за руль, — ворчал водитель подъехавшего Зиса. — Тормозные ленты примёрзли к барабанам. Зачем стоял, надо было сразу ехать.

— Что теперь делать?

— Как что? Греть надо!

— А как это греть?

— И этого не знаешь. Налей в банку бензину, поставь под барабан и зажги.

Я нашёл в кузове банку и брезентовое ведро.

— Только одна банка. Второй нету.

— Вторую я дам.

До срока доставки пакета оставалось около часа, пришлось поторапливаться, но на незнакомой дороге была опасность потерять ориентировку, хотя я хорошо изучил карту и запомнил ориентиры. Но, когда повернул к штабу 351-й стрелковой дивизии, я повеселел и потерял бдительность. Потому что ехал по прямой и ровной дороге, припорошенной снегом, вдоль села, где можно выжимать на всю «железку», не притормаживая перед небольшими сугробами. А кругом какое-то неприятное безлюдье.

И проскочил нужный поворот к штабу. И проскочил передний край обороны…

В те времена наши войска ещё не рыли сплошных траншей. Да и оборона на правом фланге 57-й армии была жидковата. Как говориться, окоп от окопа за версту.

Вот так я проскочил передний край, не заметив этой, вытянутой в ниточку, обороны и влетел… на минное поле! Сапёры, охранявшие минное поле никак не предполагали, что найдётся столь беспечный человек! Остановился я потому, что на минном поле был снег глубиной 20–30 сантиметров, и дорога сравнялась с окружающей местностью. Да ещё показалось мне, что слева мелькнула бегущая фигура человека. В общем, что-то не понравилось мне там.

Сдал я назад и поравнялся с красноармейцами. Их было двое.

— Ты ослеп или пьяный? Посмотри, здесь уже больше месяца никто не ездил и не ходил. Посмотри, посмотри на дорогу!

— Не ослеп я, и не пьяный. Очень торопился. На всей дороге от поворота ни следочка, ни знака.

— Это, конечно, правильно. Надо бы чем-то перегородить дорогу.

— Вот, вот, — перебил я его. — А вашему начальству не пришло в голову поставить хоть какое-нибудь ограждение. Да и вы в землянке греетесь.

— Что ни говори, а родился ты в счастливой рубашке. Я так и обмер, когда въехал ты на минное поле.

Как это я не взорвался. Выходит я не задел ни одну из мин. Или лёгок был мой газик?

В штабе дивизии я выразил «неудовольствие» дивизионному инженеру и услышал неожиданное:

— Надо срочно переставлять мины. Их занесло снегом, и они не срабатывают.

В первой половине февраля командование армией решило провести частную наступательную операцию с целью перерезать рокадную шоссейную дорогу, используемую противником, и весьма интенсивно, для подвоза и для маневра живой силой и техникой. Ставилась и попутная задача улучшить позиции наших войск на этом участке. Операция проводилась силами 1-го кавалерийского корпуса в районе хутора Осадчий.

Я был направлен в 1-й кавкорпус в качестве представителя Военного Совета Армии. И получил соответствующую «бумагу», подписанную Командующим генерал-лейтенантом Подлас и Членом Военного Совета армии. Эта бумага вызывала уважение, не в пример командировочного удостоверения штаба.

Кстати, вы заметили, что меня посылали только к кавалеристам? Вроде специалиста по кавалерии. А я пехотинец. Но! В академии нас учили управлению кавалерийскими частями и соединениями почти в такой же степени, как и общевойсковыми. Кроме меня, в штабе армии был ещё один фрунзенец (закончивший военную академию Имени Фрунзе), работавший в штабе бронетанковых и механизированных войск армии. А вот «природных» кавалеристов не было.

Штаб кавалерийского корпуса дислоцировался в Ново-Украинке.

Командир 1-го кавкорпуса генерал-майор Усенко (замещавший генерала Пархоменко) принял меня за вполне полномочного представителя Военного Совета, и считал, что я могу чем-то помочь корпусу. В частности, в корпусе было туго со снарядами, почти отсутствовали средства активной противовоздушной, а также бронетанковой обороны.

Что касается оперативно-тактических вопросов, то в корпусе служили мои однокурсники и выпускники прежних выпусков, так что тут я был им не помощник. У меня «нос не дорос» до масштабов кавкорпуса.

Ознакомившись с решением командира корпуса на бой и с задачами, поставленными генералом Усенко кавалерийским дивизиям и танковой бригаде, я выехал в штабы дивизий, которые располагались в двух смежных хуторах. Побывав в двух кавдивизиях, я к утру попал в 132-ю танковую бригаду, штаб которой был в хуторе Осадчем. И был очень обрадован встречей с майором Платоновым. Помните, мы встречались с ни в 1941 году под Днепропетровском, когда об служил в 8-й танковой дивизии и подвёз меня на танке КВ?