Константин Рогов - Годы

По пути в Ново-Украинку я остановился, чтобы ещё раз посмотреть на поле боя и на стрельбу зенитной батареи. Батарея эта была из танковой бригады и сейчас сбивала с фашистских лётчиков спесь. И нахальство! Зенитчики работали сноровисто, и били метко. Вскоре один из бомбардировщиков взорвался в воздухе. Видимо снаряд зенитки попал в подвешенную бомбу. Какое это чудесное зрелище, когда фашист, нахально и безнаказанно бомбивший с низкой высоты нашу землю, вдруг, у нас на глазах, развалился на куски! На огромные куски, как показалось мне, ибо это было совсем близко от меня.

Такая же участь постигла другой самолёт, потом третий, и, когда я уже отъезжал, четвёртый. Фашисты летали поодиночке, поэтому до всех их не сразу «дошло». А когда дошло, они враз отрезвели…

1-й кавалерийский корпус за день боя потерял изрядное количество людей и долее двух тысяч лошадей. И не только не выполнил свою задачу, а наоборот, отошёл немного назад. И в этом, в частности, были виноваты лошади, внесшие сумятицу вначале в головы кавалеристов (Спасай лошадей!), а затем и в боевые порядки. Но не только это, конечно.

Барвенковско-Лозовская наступательная операция началась 18 января 1942 года. В начале февраля наступательные действия прекратились из-за возросшего сопротивления противника. Но фронт окончательно не стабилизировался. То тут, то там проводились частные операции с ограниченными целями, в том числе и для улучшения позиций. Такие частные операции проводили не только наши войска, но и немцы. Например, южнее хутора Осадчий линия фронта проводилась так, что хотя важная для немцев дорога была в их руках, но она хорошо наблюдалась и, следовательно, обстреливалась нашей артиллерией. Днём по этой дороге не мог пройти незамеченным ни один человек, а тем более автомашина. Это не значит, что вражеские автомашины не ходили. Они ходили, так как у нас было мало снарядов! Но опасность обстрела была всегда.

Это положение не могло не навести немцев на мысль отодвинуть здесь линию фронта на север. Кроме того, у дороги на этом участке населённых пунктов не было, и немцы мёрзли в поле. И, естественно, хутор Осадчий и соседний с ним хутор были вожделенными для фашистов. Вот и получилось так, что обе стороны задумали частную операцию в одном и том же районе, в одно и то же время.

Не будем говорить о том, что зря поручили эту операцию кавалеристам, и они понесли потери… неоправданные… невосполнимые. Невосполнимыми оказались потери в лошадях. Лошадей не выточишь на заводе, как части от пушки, их надо растить не один год. На применение кавалерии, наверное, были свои соображения. Но вот 1-й кавалерийский корпус пришлось расформировать, что и произошло 26 марта 1942 года. А где возьмёшь такую уйму лошадей? Об этом я узнал много лет спустя от своего сослуживца по 337-й Лубенской гвардейской стрелковой дивизии подполковника в отставке Ткачёва П. Н. (г. Павлоград, Днепропетровской области, ул. Красноармейская 8,2), бывшего работника политотдела 1 кавалерийского корпуса.

Когда миновала надобность в моём пребывании 1-м кавалерийском корпусе, начальник штаба армии генерал Анисов приказал мне заехать к соседу справа, в 6-й кавкорпус, находящийся в распоряжении 6-й армии. Я выполнил задание и, к своему удовольствию, встретил там однокурсников. Впрочем, в корпусе генерала Усенко все начальники штабов кавалерийских дивизий тоже были моими однокурсниками.

Вы заметили, что на небольшом участке юго-восточнее Харькова действовало три кавалерийских корпуса: 1-й, 5-й, 6-й? Полнокровная конная армия! Вот бы такую армию усилить танковым корпусом, да прикрыть авиацией и зенитками, наделала бы она делов! А могла и не наделать…

В 6-м кавкорпусе я провёл ночь. У начальника разведотдела и его заместителя, фрунзенцев, которые угостили меня богатым ужином и завтраком одновременно. Накормили, как выразился заместитель начальника разведотдела майор Кипреев, с привлечением трофейных продуктов и напитков. Стол накрывала жена Кипреева, знакомая мне по Москве. Она была хорошей машинисткой и, не желая отставать от мужа, уехала с ним к месту формирования корпуса, зная наперёд, что в её услугах нуждаются в любом штабе. Кипреев же был «знаменитостью» из-за своего роста. В парадном расчёте академии он неизменно стоял на правом фланге.

Я, ясное дело, не утерпел и рассказал о неудаче постигшей 1-й кавкорпус.

— Да мы знаем в общих чертах о неуспехе корпуса Усенко, — сказал Кипреев, передёрнув плечами. — Как я смотрю на это? Конечно, механизированный корпус был бы лучше… Но ведь и автотранспорт не спрячешь запросто в какую-либо щель, при налёте авиации. Верно? Да и автомашин у нас мало.