Леонард Гендлин - Исповедь любовницы Сталина

— В. А., несмотря на то что многие ваши поклонники давно уже гниют в земле, их письменные свидетельства сохранились. И. В. по дурости все еще продолжает верить, что вы — непорочная кобылка. Это спасло вас от казни.

Оскалившись, Берия отвратительно рассмеялся. Я попыталась возмутиться, он меня резко перебил:

— Мы не будем настаивать на подписке о неразглашении, мы любим чистую, ювелирную работу. После каждой встречи с любимым товарищем Сталиным вы будете мне все рассказывать. Вы — актриса, и вам ничего не стоит показать, изобразить, присесть. Один раз обманете — направлю без предупреждения в гости к мертвому Тухачевскому. В могиле сумеете сделать выбор, на каком свете лучше жить. Забыл сказать: вами серьезно заинтересовался мой друг, кинорежиссер Чиа-урели.

— Весьма польщена.

— Вы обратили внимание на то, как изменился ваш престарелый любовник? Скоро он вообще ничего не сможет. Врачи мне говорили, что он протянет максимум еще одну пятилетку. Тогда вы лишитесь единственной опоры. Боюсь, что в вашем возрасте найти подходящую замену будет трудно.

— Л. П., это вас не должно волновать.

Берия встал, протянул руку для пожатия.

— Надеюсь, мы останемся добрыми друзьями. Помните, что это в первую очередь в ваших интересах.

Сталин пригласил в Кунцево на обед. Попросил рассказать, как прошли гастроли. Я знала, что он не любит, когда хвалят западную культуру. Ему понравилось слово «тлетворный», потом с легкой руки Маленкова стали добавлять слово «Запад», которое прочно осело в его лексиконе.

— Спасибо И. В., гастроли прошли вполне успешно. Одолевала тоска по Москве, по театру, по друзьям.

— Наш министр кинематографии Иван Григорьевич Большаков слезно попросил, чтобы мы высказали свое мнение относительно второй части фильма «Иван Грозный».

— Для того чтобы дать объективную оценку, давайте освежим нашу память и вначале посмотрим первую часть.

Среди зрителей Жданов, Берия, Маленков, Г. Ф. Александров, Молотов, академик Тарле — автор книг о Наполеоне и Талейране, кинорежиссер Эйзенштейн, исполнитель роли царя Ивана — артист Николай Черкасов.

Трудно понять, какое впечатление произвела картина на Сталина. Мы все с нетерпением ждем разговора о любимце И. В. Услужливая Валечка принесла напитки, бутерброды, сладости, папиросы, кофе, чай, фрукты. Усталое лицо Эйзенштейна подергивалось нервным тиком. Вожди напряженно молчали, ожидая, что скажет Сталин. Тогда легче будет наметить «курс правильного поведения». Всегда трудно начинать первым. По беспокойным, бегающим глазам И. В. заметил колебания соратников — бессменных побратимов. Немая сцена его забавляла. Астматический кашель Жданова вывел «жизнерадостную» компанию из оцепенения.

Сергей Михайлович сказал, что свою ошибку видит в тёк, что он растянул и искусственно разделил вторую серию фильма на две части. Поэтому основные для всего фильма события — разгром ливонских рыцарей и выход России к морю — не попали во вторую серию. Между ее частями возникла диспропорция, оказались перечеркнутыми проходные эпизоды.

Эйзенштейн от волнения говорил с трудом, и Черкасов продолжил объяснение.

— Исправить картину можно, — сказал он, — но для этого нужно резко сократить заснятый материал и доснять сцены ливонского похода.

— У вас неправильно показана опричнина, — обратился Сталин к режиссеру. — Опричнина — это королевское войско. В отличие от феодальной армии, которая могла в любой момент сворачивать свои знамена й уходить с войны, образовалась регулярная армия, прогрессивная армия. У вас опричники показаны как ку-клукс-клан. Царь у вас получился нерешительный, похожий на Гамлета. Все ему подсказывают, что надо делать, а не он сам принимает решения. Мудрость Ивана Грозного состояла в том, что он стоял на национальной точке зрения и иностранцев в свою страну не пускал, ограждая ее от иностранного проникновения. В показе Ивана Грозного в таком направлении были допущены отклонения и неправильности. Петр Первый — великий государь, но он слишком раскрыл ворота и допустил иностранное влияние в Россию. Еще больше допустила его Екатерина.

— Эйзенштейновский Иван Грозный получился неврастеником, — сказал, кашляя, Жданов.

Молотов добавил:

— Вообще сделан упор на психологизм, на чрезмерное подчеркивание внутренних психологических противоречий и личных переживаний.

— Нужно показывать исторические фигуры правильно по стилю— говорил Сталин. — В первой серии неверно, что Иван Грозный так долго целуется с женой. В те времена это не допускалось.