Ирина Галкова - Церкви и всадники. Романские храмы Пуату и их заказчики

Об обмене мастерами свидетельствуют некоторые конфликтные ситуации, зафиксированные документально: таковы жалоба капитула собора Нотр-Дам в Авиньоне на каноников аббатства Сен-Руф, которые обещали прислать мастеров для работ по дереву и не выполнили обещания, при этом насильно удерживают у себя юного клирика, обученного соборными канониками искусству живописи (Mortet I. № 112. P. 305–308); письма Жоффруа, аббата св. Троицы в Вандоме, к Хильдеберту Лавардену с повторяющейся просьбой о возвращении мастера-монаха Иоанна, который был на некоторое время отправлен к епископу (Mortet I. № 103. P. 292–294). Оба примера относятся к концу XI в. и свидетельствуют о перемещении мастеров-специалистов с места на место как об обычной практике, а также о востребованности такого обмена мастерами.

Свидетельством тому выступают конструктивные и декоративные особенности построек того времени: в рамках романского искусства довольно явственно выделяются две разновидности стилистических традиций – локальная (характерная для определенной местности) и орденская (присущая постройкам того или иного монашеского ордена) (см., например: Romanesque / Ed. Jane Turner // The dictionary of art N.Y., 1996. Vol. 26. P. 582–587).

В статутах цистерцианского ордена не только подробно оговариваются параметры церковных построек – в них упоминаются собственные мастера, которым поручается строительство, а процесс возведения нового монастыря контролируется непосредственно капитулом ордена (см.: Mortet II. № 8. P. 30–38). В статутах ордена картезианцев тоже упоминаются мастера-художники: хотя и с оговоркой, что братья, занимающиеся каким-либо прикладным искусством, среди картезианцев редки (quod apud nos raro valde contingit), тем не менее указывается, что они должны быть обеспечены всем необходимым для своего искусства (habebit artis suae instrumenta convenientia) (Mortet I. № 136, P. 358). Вероятно, однако, что при картезианских монастырях (как при клюнийских и цистерцианских) жили мастера-конверсы (об этом: Mortet I. P. 360, note 1), и данная оговорка относится только к мастерам, бывшим полноправными монахами.

Для строительства приората Бельну аббат Сен-Мишель ан ль’Эрм отправляет одного из своих монахов (Crozet. P. 22).

Отправка трех монахов Шез-Дье для основания приората Сент-емм: «Anno ipso V post transitum gloriosissimi patris nostri Rotberti misit dominus Durannus, abbas Casae Dei, tres viros religiosos, honestos et sanctos, fratres monachos ad aedificandum, regendum et custodiendum locum ipsum Sancte Gemmae… Quorum monachorum haec sunt nomina: dominus Artaudus qui fuit prior, et dominus Theodardus, qui fuit praeceptor et magister, et dominus Rothbertus, qui fuit reclusus» (Mortet I. № 77. P 248–249); Бернард Клервоский отправляет монахов и конверсов для строительства монастыря Вийе в Брабанте: «Monachi doudecim, cum Laurentio abbate et quinque conversis, a beato Bernardo ex Clarevalle, in Bracbantum missi, Villariense monasterium edificarunt» (Mortet II. № 5. P. 20–21) По всей видимости, речь в приведенных случаях идет не только о мастерах, но и (прежде всего) о монахах, которые должны были наладить жизнь в новой обители.

Joubert F. La commande laïque de vitraux à la fin du Moyen âge // L’artiste et le commanditaire… P. 285.

См.: Mortet I. № 35. P. 123–125; № 29. P. 107–108; Cart. Cyprien. P. 136–137. Такие случаи не всегда связаны с паломничеством заказчика: примечателен в этом отношении случай епископа Конрада из Констанца, который церенаправленно занимался воспроизведением почитаемых святынь Палестины и Рима в своем диоцезе. По его инициативе были выстроены: церковь Гроба Господня, храмы Св. Иоанна (оригинал – Сан-Джованни ин Латерано), Св. Лаврентия (Сан-Лоренцо), Св. Павла (Сан-Пауло Фуори ле Мура) (см.: Романское искусство. Архитектура. Скульптура. Живопись. (Томан Р. Введение). Кельн, 2001. С. 17).

Так, о Жоффруа, виконте Буржа, в одной из хроник специально уточняется, что он выстроил церковь Гроба Господня, воспроизведя ее форму: «…fundata est in Bituria, ad formam Sancti Sepulcri Ierosolimitani» (Mortet I. № 35. P. 123–125).

Evans J. Art in Mediaeval France. 987–1498. Lnd., 1948. P. 29–30.

См.: Mortet I. № 121. P. 330–331; № 53. P. 178–180 («…de novem statos de longum et quinque bugalos de altum»).

«…regina, latomorum ac coementorum adhibita multitudine, augustissimam ac valde mirificam in honorem B. Laurentii construxit ecclesiam, juxta mensuram videlicet illius basilicae, quam praefatus martyr habet in ipso Romae suburbio constructam» (PL. Vol. 144. Col. 472).

Mâle E. L’art réligieux du XII-e siècle en France. Étude sur les origines de l’iconographie du Moyen âge. P., 1947. P. 281–297.

Кроме этого, здесь можно упомянуть наблюдение Ю. ле Ру – хотя, быть может, чрезмерно скрупулезное – о том, что все размеры церкви, взятые в футах (одна из основных мерных единиц того времени), оказываются кратными семи – принцип, отмечаемый исследователем клюнийской архитектуры К. Конантом как последовательно выдержанный в конструкции третьего (большого) аббатского храма Клюни ( Le Roux H. Les origines de Saint-Hilaire de Melle. Contribution à l’ étude des chemins de Saint-Jaques et a celle de l’ influence clunisienne en Haut-Poitou // BSAO. Poitiers, 1969. IV sér. P. 136–138).