Сергей Шишков - Петербург экскурсионный. Рекомендации по проведению экскурсий

Применение колонн – это доказательство того, что проект дворца исполнил Матарнови.

Архитектор Трезини колонн не признавал, его увлечением были пилястры – плоские вертикали.

Здесь мы видим уже не скромный дом адмиралтейского чиновника, а настоящую резиденцию правителя могущественного государства.

В этом построенном к лету 1724 года дворце Петру Первому суждено было прожить всего полгода.

Весь 1724 год Пётр чувствовал своё недомогание, но продолжал так же усердно работать.

В марте весь двор, сенаторы, генералитет, президенты коллегий, иностранные дипломаты по последнему санному пути отправились в Москву, чтобы участвовать в коронации Екатерины. Во время коронации Пётр был одет в парадный костюм: голубого цвета кафтан, шитый серебром, красные шелковые чулки и шляпу с белым пером.

Так Пётр никогда не одевался.

Церемония коронации была проведена 7 мая 1724 года в Успенском соборе Московского Кремля, где Пётр сам возложил корону на голову стоявшей на коленях Екатерины.

Празднества расстроили здоровье Петра, и он в начале июня отправился на Угодские заводы, где была обнаружена минеральная вода. Она пошла на пользу императору, и 12 июня по прибытии Петра в Москву Берхгольц записал: «Говорят, что он остался очень доволен тамошним минеральным источником».

Петру надо было бы поберечь свое здоровье и воздерживаться от привычного распорядка дня.

Но не таков был Пётр.

Он высказался доктору Блюменталю в присутствии Нартова следующее замечание: «Болезнь упряма, знает то натура, что творит, но о пользе государства пещись надлежит неусыпно, доколе силы есть».

И всё же болезнь заставляла императора изменить ритм жизни.

Он в 1724 году дважды принимал воды и стал чаще, чем раньше, присутствовать на богослужениях, желая обратиться за помощью к Богу.

12 июня Пётр отъехал из Москвы и 21 июня был уже в Петербурге, в Зимнем дворце, где, как и раньше, отмечал памятные даты государственного значения, например, день Полтавской виктории.

Кроме того, император участвовал в семейных празднествах, навещал Адмиралтейство и Коллегию иностранных дел, ездил в Кронштадт и Петергоф.

С 16 по 20 августа Пётр не выходил из дома и принимал лекарства, но уже 23 августа он присутствовал на свадьбе своего кабинет-секретаря Алексея Васильевича Макарова, а 30 августа участвовал в церемонии встречи доставленных в столицу мощей Александра Невского.

Но болезнь снова подкосила Петра, и он с 3 по 12 сентября не покидал покоев.

Давайте проследим дальше, как наступление болезни и бурные привычки императора довели его до трагической развязки.

12 сентября Берхгольц сделал следующую запись: «Его величество император все ещё не оправился совершенно от болезни, почему лейб-медик продолжает постоянно ночевать при дворе».

Но Пётр не отступает от своих привычек. 13, 18, 20 и 21 сентября он вместе с Екатериной и без неё совершал длительные прогулки по Неве.

9 октября в 6 часов утра император отправился в последнее в своей жизни продолжительное путешествие по маршруту: Шлиссельбург – Ладожский канал – Старая Ладога.

11 октября в Шлиссельбурге Пётр присутствовал на празднике в честь овладения крепостью русскими войсками, а на следующий день осматривал работы на Ладожском канале, побывал он и в Старой Руссе.

27 октября император возвратился в Зимний дворец. И вот здесь произошло событие, резко обострившее течение его болезни.

Мы уже знаем, что 8 ноября был арестован Вилли Монс, камергер Екатерины, и 16 ноября палач отрубил ему голову.

Между Петром и Екатериной происходили бурные сцены объяснений. Пётр и так испытывал недомогание, а его раздражительность после этого случая только усилила это болезненное состояние.

Вместе с тем 28 октября он был на пожаре на Васильевском острове, а 5 ноября на свадьбе в доме немецкого булочника.

21 ноября царь по слабому льду переехал через Неву, чем переполошил весь придворный круг.

В походном журнале записано: «Сей первый день переехал через реку на санях по льду, а до того ещё не ездил никто».

За три недели до смерти он занимался составлением инструкции руководителю Камчатской экспедиции Витусу Берингу.

Нартов, наблюдавший царя за этим занятием, рассказывал о том, что Пётр спешил сочинить наставление такого важного предприятия, будто предвидя скорую свою кончину.

После этого он вызвал адмирала Апраксина и сказал ему: «Худое здоровье заставило меня сидеть дома. Я вспомнил на днях то, о чём мыслил давно и что другие дела предпринять мешали, то есть о дороге через Ледовитое море в Китай и Индию».