Евгения Хамуляк - Рассказы

Жили они с тех пор опять дружно. Мишка вечером бегал, ночью спал, утром друга ждал и так день за днем. Кое-когда гостинцы приносил; дружок его никогда не обижал – всегда все брал и на следующий день снова приходил, как завелось.

Знал мишка: есть теперь у него на свете настоящий друг, есть ради кого жить, есть на кого положиться.

Но, видать, горе тоже не любит одиночества, тоже ищет, с кем повстречаться да породниться.

Уже время грибов настало, и начала на душе у мишки щекотка щекотать, только не как обычно, а тревожно, а все потому, что увалень с речки повадился в здешние края захаживать. Видел как-то мишка, что с весны увалень тот еще подрос. И не мог мишка слова такого подобрать, чтобы описать этого медведя. Как пень, нет, как три пня, да с корнями, да с ветками, вот как он вымахал!

В общем, стала щекотка кости щекотать, стал он плохо спать. Запахи того пня-медведя зигзагами начали виться возле мишкиной норки, зигзаги – в круги сворачиваться, щекотка уже не щекотала, а почти до крови чесала.

И вот однажды, как водится, ждал мишка друга своего закадычного, ждал и не дождался.

Ага, началось. Стремглав побежал к муравейнику, а по дороге слышит жуткий запах: на охоту тот пень вышел, да где? На мишкиной территории! Да на кого? На друга его! Что его дружок, тоненький, как листик малинки, супротив такого пня? Былинка! Ой, беда! И мишка ведь еще совсем не медведь, так, сбоку припеку, молоко на губах не обсохло, медвежонок. Рано такому в бои вступать. Только ведь друг есть друг, разве предашь? Шкуру свою в кровь сдерешь, а не предашь. Вот и мишка уверен: случись у него какая беда, друг бы его никогда не оставил.

Побежал он, и решение его по дороге все крепче становилось. Смотрит, стоит его дружок, к березке прижался, глаза распахнутые, страх в них. А пню тому, громадине, только того и надо. Хуже то, что время спячки друга пришло. И вправду, минуты не прошло, как брык!!! – и свалился дружок. Пень-медведь тоже такого оборота не ожидал: на тебе, добыча сама померла, рвать не надо. И хоть медведи мертвечины не едят, а в добрых краях они и вовсе живых не едят, окромя рыбы какой, но этот пень вымахал не зря, мало ему малины-ягоды стало, возомнил он себя царем леса и на мясо повадился.

В общем, не поверил пень-медведь спячке, подошел, понюхал да носом как ткнул, да в сторону дружка как листочек липовый отбросил: вставай, мол! Не шелохнулся тот.

Мишка знал это, сколько раз сам его шкуру и лизал, и чесал – не просыпается. Крепко, видать, спячка одолевает породу эту. Закружилась голова у мишки, почувствовал он: если сейчас другу ничем не помочь, беда будет. И мертвого пень его съест. Хороша же спячка!

Что делать? Думал-думал, а ведь и думать времени нет. Решил мишка на чутье свое положиться, и будь что будет: куда щекотка понесет – туда и бежать. Как он прыгнул пню-громадине на спину! Ой! Любой олень бы позавидовал. И прыснул пень-репень в сторону от неожиданности!

Как начал мишка реветь – и не скажешь, что молодняк, словно настоящий зверюга. Да как встал на задние лапы без всякого предупреждения – первый и самый главный признак у медведей, что на бой вызывают.

Тот пень даже сел от неожиданности и мишкиной наглости, на то и расчет был. А потом как почесал мишка, воспользовался растерянностью врага. Да куда почесал – прямо к тем муравейникам, где друг его живет. Щекотка щекотала; как надо где прибавить – он бежал так, что кусты тряслись; где убавить надо, хвостик свой врагу показать – мол, вот я маленький какой, да живой, вкусненький, не то что та мертвечина, беги за мною, – останавливался.

Пень-то-репень так разозлился: уже подбегая к муравейнику, ревел так, что любо-дорого смотреть и слушать было, как розовые собратья оттуда все повывалили, сами заревели, взяли палки с огнем трескучим да прямо на мишку да на пня-балбеса побежали с ревом страшным. Конечно, будь то другой медведь, сразу в лес бы обратно сунулся, но этот пень-громадина давно уже потерял медвежий нюх, сам себя царем-королем величал. Вот, когда уже терпеть сил больше не было и щекотка заклекотала внутри так, что пена изо рта пошла, мишка в сторону сиганул, подальше и от тех, и от других. Да только они на него и не взглянули даже. До него ли, когда тут такое творится, когда такая зверюга из леса выбежала.

Ох, ну и мишка-топтыжка. Топ-топ бегом назад, как там друг?

Пока бежал, глядь, а тот как ни в чем не бывало назад идет, малинку-травинку по дороге рвет да в букетик собирает. Ой, ну вот и беда ушла. Затаился мишка в высокой траве, да от усталости и сам брык на бочок.