Хелен Хейз - Принцесса Вороти-Нос

Она с презрением отодвинула тарелку, но Мамочка не обратила на это внимания и положила перед ней пищу. Девочка была слишком голодна, чтобы отказываться, но черствым ржаным хлебом она чуть не подавилась. Однако скоро она нашла его вкусным, как и все остальное, и неожиданно для себя съела довольно много.

На лице старушки появилась забавная улыбка, и она попросила, чтобы девочка надела длинный фартук и помогла ей расставить все по местам, как только закончит с ужином. Это уже невозможно было вынести.

– Не стану я этого делать, – заявила Лаура.

– Ох, барышня, не будете же вы так нелюбезны со мной! – воскликнула Мамочка.

– Мне часто придется просить помощи, ведь моего доброго и верного Грима не будет дома. Дело в том, что он отправился искать одно чудесное растение, которым можно излечить многие болезни. Растет оно далеко от здешних мест, но так как оно способно облегчить страдания больных бедняков, я не могла отказать ему. Конечно, в отсутствие Грима кому-то придется заниматься его работой, но не хочешь же ты, чтобы старая приятельница твоей матушки лишний раз изнуряла себя трудом, с которым молодые руки и ноги справятся куда проворнее старых?

Эти слова немало удивили Лауру. Она бросила взгляд на свое платье и пробормотала:

– Дома мне не разрешают пачкать одежду, а руки могут стать грубыми и шершавыми от работы – так говорит моя нянечка, Нанетта.

– Не слушай свою Нанетту. Разве такая благородная барышня как ты сможет отказать в помощи? Идем же, а с одеждой разберемся после. Есть у меня пара премилых клетчатых платьев, которые будут тебе как раз в пору; а эти распрекрасные наряды мы пока отложим.

Такое обращение было непривычным для Лауры – впервые взывали к ее благородному воспитанию. Она завязала фартук и подчинилась Мамочке уже с меньшим недовольством, чем прежде. Правда, получалось у нее не очень хорошо: она ставила чашки на полки для тарелок, кое-что ставила вверх ногами. А когда старушка наконец сказала Лауре, что на сегодня достаточно, девочка села и заплакала от досады на то, что так плохо справилась с работой. С той же забавной улыбкой Мамочка отворила дверь и сказала:

– Идем, Лаура, я покажу тебе мою корову и свинью! А еще посмотришь сад.

Развлечение было сомнительным, но Лаура повиновалась. Вскоре оказалось, что и корова, и свинья были чудесны, как две белоснежные розы, а когда Мамочка показала ей уголок, который должен был стать ее собственным садом, в котором можно было копаться сколько душе угодно, Лаура больше не чувствовала былого презрения. Но несмотря на новые впечатления от того, что теперь у нее был собственный сад, к вечеру Лауре все же очень хотелось домой. Забираясь на маленькую жесткую кровать, она чувствовала себя тоскливо и одиноко, однако сон ее был крепким и здоровым.

Лауру разбудило журчание ручья. Она осмотрелась. Медленно и смутно к ней пришло осознание того, где она находится, и тогда она решила, что лучше остаться в постели. Здесь не было нянечек, которые бы ее одели, не было изящных туалетных предметов, которыми она привыкла пользоваться: в комнатке стояли глиняный тазик и кувшин, а не ее великолепная ванна; полотенце было из грубой ткани, а не из белоснежного льна, как у нее дома, а на краю кровати лежало платье с самым заурядным узором и клетчатый фартук (хотя и то и другое было безукоризненно чистым). Она взглянула на все это и уткнулась лицом в подушку. Мамочка звала ее вниз, но тщетно. Подождав порядочно времени, она сама поднялась к Лауре.

– Отчего же ты до сих пор в постели, дитя? – спросила она с участием в голосе. – Утро солнечное и ясное. Или тебе дурно?

Лаура не ответила. Ей было стыдно за свою угрюмость, но признавать это она была не готова.

– Ну же, я помогу тебе одеться, хочешь?

Ответа не последовало.

– Ах, как жаль, что ты больна! – сказала Мамочка наконец. – Я приготовила такой вкусный шоколад тебе к завтраку, но, видимо, придется делать кашу. Вот бедняжка! Бедняжка!

С этими словами она удалилась, а Лаура так и осталась лежать лицом в подушку. Вскоре старушка вернулась, неся большую кружку каши и ломтик хлеба. Она поставила свою ношу, а затем умыла и причесала девочку. Лаура молчала и не противилась. Затем старушка заправила постель, положила подушки так, чтобы было удобно, поцеловала Лауру и ушла.