Хелен Боудруа - Настоящие русалки не носят кольца на пальцах [СИ]

Я повернулась в ванне, всколыхнув воду. Волна хлынула на кафельный пол.

— Джейд? — папин стук раздался с другой стороны двери ванной. — Ты в порядке, дорогая?

— Да… да, — удалось мне сказать между приступами кашля, скрывая смущение из-за того, что заснула в ванне. Я долго и прерывисто вздохнула.

— Я в порядке, пап. Спасибо.

Дрожь пробежала по моей влажной руке, когда я вытащила прядь волос изо рта. Что бы случилось, если бы я не проснулась? Мои мысли сразу обратились к маме.

Нет, я не могла пойти туда…

— Чем-нибудь помочь? — спросил папа.

Я потерла глаза и мгновенно пожалела об этом. Английская соль. А-ууу. Действительно, смягчающая, Джейд.

Но, по крайней мере, пропали судороги.

— Нет, я в порядке, — я моргнула, устремив взгляд сквозь дымку к стойке, где была перекинута аптечная сумка папы с Super Maxi 32-packs и удлинёнными прокладками. Не замучила ли я беднягу достаточно для одного дня?

— Позови, если что-нибудь понадобится, — папа отошёл от двери, и из коридора послышались его удаляющиеся шаги.

— Хорошо.

Но я бы не стала. Я не должна.

Да, сегодня мои первые месячные — крови было много, но мне почти четырнадцать. И я не должна бежать к папе каждый раз, когда они у меня будут. Наступило время начать выяснять некоторые вещи самостоятельно. Папа пережил достаточно, чтобы справляться ещё и с этим.

Тусклый свет уличного фонаря проникал сквозь шагреневое окно ванной комнаты. Мои глаза жгло, ноги уже затекли и ощущались, как будто закатанные в блок цемента. Уже поздно. Я должна высохнуть, лечь в постель, и, наконец, этот сумасшедший день закончится.

Я положила свои руки на край ванны и поджала друг к другу ноги, чтобы улучшить кровообращение, но вид того, что рассекло пенистую поверхность воды, заставил меня забыть свою зажигательную речь и дать волю крику…

— Папа!

Мир завертелся вокруг своей оси. Как мне нужно было жить, чтобы понять увиденное? Я моргнула, пытаясь сфокусироваться. Какого чёрта случилось, пока я спала? Была ли у меня какая-то аллергическая реакция на горькую соль? А если кто-то рассыпал галлюциногены в торговом центре?

Эти и другие безумные мысли перемешивались в голове, пока я изо всех сил пыталась понять, почему вместо ног нижняя половина моего тела теперь заключена в мерцающий радужной чешуёй хвост. Резкий вздох вызвал у меня следующий приступ кашля. Я покачала головой.

Сложно.

Шаги папы раздались грохотом по деревянному полу в зале.

— Что с тобой? — прозвучал его голос из-за двери.

— Звони 9-1-1! — выкрикнула я между приступами кашля.

Дверь содрогалась.

— Открой дверь, Джейд! Впусти меня!

Я попыталась перекинуть себя через борт ванны и протянуть руку к двери, но моя нижняя половина бесполезно повисла в воде.

— Я не могу…

Папа подёргал чем-то в замке, без сомнения, одним из триллиона лезвий из его швейцарского армейского ножа, но это оказалось бесполезным, судя по ругательствам за дверью. Наконец, он протаранил дверь своим весом. Прилив воздуха ворвался в комнату, дверь распахнулась и ударилась о стену.

Я подтащила полотенце с полки над ванной к груди, когда папа ворвался в ванную.

— Смотри! — я изо всех сил подняла хвост из воды и задержала дыхание.

Всё тело папы дернулось от вида сине-зелёной чешуи, сверкающей на хвосте. Он рухнул на сидение унитаза и тяжело опёрся на туалетный столик.

— Сделай что-нибудь! — вопила я.

Папа сидел, как замороженный, на месте. Он смотрел, открыв рот, на меня — наполовину девушку, наполовину рыбу. По истечении, казалось, вечности, он заговорил:

— О, Джейд… мне так жаль… — он провёл рукой по волосам. — Твоя мама и я всегда боялись, что что-то подобное может случиться с тобой.

За четыре часа до появления хвоста…

Если бы я не была настолько невежественна, то могла бы это предвидеть.

Мой первый период. Нет, не хвост. Никогда не думала, что это произойдёт именно так.

Мой первый период должен был стать столь же простым, как и прыщ на моём лице. Он занял (я не шучу) половину трёхстороннего зеркала в Универмаге Хайд, где четырьмя часами раннее я стояла в примерочной, одетая в купальник, глядя на то, как зеркала отражают в бесконечность мои сверкающие белые бёдра.

Очаровательно.

Сдобный детский жирок, выглядывающий между двумя частями танкини, что я примеряла на себя, совсем не украшал.