Вениамин Каверин: О Мите и Маше, о Веселом трубочисте и Мастере золотые руки

"Все кончено", – подумала Галка. Она не сказала этого вслух, чтобы не особенно огорчать Митьку. Но все кончено, это совершенно ясно! Третье имя Щука унесла с собой в могилу, а печной горшок остался на дне реки.

– Спокойно, товарищи, – сказал Митька и вытащил из кармана Галчонка. – Щука, очевидно, подохла. Ну что ж! Попробуем обойтись без Щуки, тем более что она, как дохлая, нам уже не может помочь. А пока посидим на берегу и пообедаем вот этим яблоком. У меня есть яблоко, если Галчонок его еще не съел.

Он вынул яблоко и разделил его на четыре части. Ого, как это было вкусно!

"Гарт и Гнор, – думал Митька. – И третье имя на ту же букву. Может быть, просто Гав-Гав? Едва ли!"

Он доел яблоко и встал.

– Решено, – сказал он. – Веселый Трубочист, у меня к вам просьба. Возьмите из вашего мешка немного сажи и вымажьте мне лицо.

Вот так раз! Даже Веселый Трубочист удивился, хотя ему-то уж не в диковину были запачканные лица. Не удивилась только Старая Галка. Впрочем, ей некогда было удивляться, потому что Галчонок в эту минуту подавился мухой. Он разинул рот, услышав Митькину просьбу, и в рот влетела муха.

– Вымажьте мне лицо сажей, – твердо повторил Митька. – Я хочу быть похожим на вас. Понятно?

Веселый Трубочист засмеялся.

– Понятно, – сказал он и в одну минуту вымазал Митьку сажей.

Для большего сходства он насыпал сажи ему за шиворот, за пазуху и в штаны. Это было не очень приятно, но Митька не сказал ни слова. Недаром у него было отважное сердце.

– А теперь, – сказал он, – у меня к вам еще одна просьба. Дайте мне вашу метлу, веревку и большую ложку.

– Я все поняла, – сказала Галка. – Счастливого пути!

– Спасибо, бабушка, – отвечал Митька. – Не поминайте лихом.

– Мама, – с ужасом спросил Галчонок, – куда он идет? Зачем он намазался сажей?

Галка молчала. Она, разумеется, не плакала – хотя бы потому, что птицы вообще не плачут, но все-таки украдкой сморгнула слезу.

– Товарищи, без слез, – строго сказал Митька. – Желающие могут проводить меня один или два квартала. Веселый Трубочист, почему вы такой невеселый? Ведь вы, кажется, говорили, что вы – последний весельчак в этой стране! Ну-ка, на прощание, спойте нам вашу песню:

Пять рыцарей бесстрашных,

Веселых пять сердец,

Мы шею Кощею

Намылим наконец!

И Митька ушел. Это был уже не Митька – и родная сестра его бы теперь не узнала! Это был маленький трубочист, запачканный сажей, с черным лицом, с черными руками. За плечом у него висели метла и веревка, в руке он держал мешок с сажей и большую складную ложку. Куда же он шел? В Кощеев дворец! Он решил узнать третье имя от самого Кощея…

Не так легко попасть в Кощеев дворец, если очень долго думать – кого бы спросить, да как бы пройти, пустят ли, да ведь, наверное, не пустят! А Митька долго не думал – он просто постучался на кухню и сказал:

– А вот кому трубы почистить!

– Пошел вон, бездельник! – заворчал на него повар. – Знаем мы, какие трубы ты чистишь! Ты чистишь карманы, негодяй! Да здравствует Кощей!

– Дяденька, напрасно вы так думаете, – спокойно отвечал Митька. – Вы не смотрите, что я такой маленький. Я, поверьте, не меньше труб вычистил на своем веку, чем вы испекли пирогов.

– Ваше превосходительство господин тайный советник, – сказал повару его помощник. – Осмелюсь заметить, что в левом дымоходе главной печки вашего превосходительства сегодня загорелась сажа. Может быть, вы позволите этому негодяю, как вы изволили выразиться, посмотреть, в чем там дело, а потом доложить вам?

Главный повар нехотя кивнул головой, и Митька был допущен на кухню. А из кухни, как известно, можно пройти в столовую, из столовой в другую столовую, а из другой столовой в третью. Из восьмой столовой в девятую, а из девятой в десятую. Митька шел и не оглядывался. Оглянешься – оступишься, оступишься – заблудишься! И вдруг "рр-ав, ав, ав!" – где-то зарычала собака. Раз! – Митька нырнул в камин. Вот так камин! Он был выложен мрамором, и на каждой плите высечен Кощеев знак – две собачьих ноги крест-накрест. Но Митька не стал особенно удивляться. Подумаешь, камин! Он спрятался в угол и стал ждать.

"Посмотрим, – думал он, – что будет дальше?"

И вот в столовую вошел – кто бы вы думали? Младший Кощеев брат. Он был все еще в клетчатых штанах, но уже без очков и с перевязанным глазом.

"Молодец бабушка, – подумал Митька. – Здорово угодила".

– Да здравствует Кощей! – сказал младший Кощей. – Позволь доложить, о великий Кощей! Поиски не привели ни к чему. Галка и мальчик исчезли бесследно.