Якоб и Вильгельм Гримм - Сказки для детского и семейного чтения / Kinder- und Hausmärchen

– Слава богу! Наше милое дитя снова отыскалось! – И велел жене косу бросить, чтобы С-Пальчику как-нибудь не повредить.

Размахнулся он затем и с такой силой ударил волка по голове, что тот тут же мёртвый упал. Потом разыскали они ножик да ножницы, распороли ему брюхо и вынули малютку.

– Ах, – сказал отец, – как же мы о тебе беспокоились!

– Да, батюшка, я таки постранствовал по свету! Слава богу, что я снова дышу чистым воздухом!

– Где же ты побывал?

– Ах, батюшка! Был я в мышиной норе, в желудке коровы и в брюхе волка! А теперь уж я останусь с вами!

– И мы тебя уж больше не продадим ни за какие сокровища мира! – сказали родители.

Они обнимали и целовали своего милого С-Пальчика. Дали они ему поесть-попить и заказали новое платье, потому что старое в путешествии пообносилось.

Как-то позвал отец своих трёх сыновей и подарил старшему петуха, среднему – косу, а младшему – кошку.

– Я уже стар, – сказал он, – смерть моя близка, потому я и решил позаботиться о вас прежде моего конца. Денег у меня нет, и то, что я дарю вам, кажется, конечно, малоценным, но всё будет зависеть от того, насколько разумно вы этим воспользуетесь. Отыщите только такую страну, где эти предметы ещё никому неведомы – и счастье ваше обеспечено.

После смерти отца пошёл старший бродить со своим петухом, но куда он ни приходил, всюду петуха знали отлично. В городах он видел ещё издалека петуха, сидящего на башнях и вертящегося по ветру, по деревням слышал не одно «кукареку» – и никто не думал дивиться на эту птицу, так что нельзя было представить, чтобы он мог составить этим своё счастье. Однако же в конце концов довелось ему попасть на такой остров, где люди ничего о петухе не знали, ведать не ведали, а потому и времени измерять и определять не умели. Они точно знали, когда бывает утро, когда вечер, зато ночью, если они не спали, никто не мог точно определить время.

– Полюбуйтесь, – говорил старший брат, – что за гордая тварь! На маковке – рубиновая красная корона, шпоры носит, что твой рыцарь! Он поёт трижды в течение ночи в определённое время и как только крикнет в последний раз – солнце восходит тотчас же. А ежели он закричит среди бела дня, то, стало быть, предупреждает, что погода обязательно переменится.

Очень понравилось это людям. Они целую ночь не спали и с большой радостью слушали, как петух громко и внятно возвещал время в два часа, в четыре часа и в шесть. Спросили они хозяина, не продаётся ли эта тварь и сколько бы он за неё потребовал.

– Столько золота, сколько осёл на себе увезёт! – ответил тот.

– Это очень дёшево за такую драгоценную птицу! – воскликнули они хором и охотно уплатили то, что он потребовал с них.

Когда он вернулся домой с таким богатством, оба брата подивились на него, и второй брат сказал:

– Ну так и я пойду да посмотрю, не удастся ли и мне так же выгодно сбыть с рук мою косу?…

Но на неё и смотреть-то не думали, потому что всюду встречались ему мужики, которые несли на плечах такие же славные косы, как у него. Однако в конце концов посчастливилось и ему оказаться на каком-то острове, где жители о косе знать не знали, ведать не ведали. Там, когда, бывало, созревала рожь, вывозили пушки на поля и стреляли по ней. Но это было неудобное изобретение: один стрелял поверх нивы, другой попадал вместо стебля аккурат в самый колос и сшибал его, и много колосьев пропадало даром – а сверх того стоял невыносимый грохот. А наш молодчик пошёл на поле и скосил хлеб так тихо и быстро, что островитяне рты разинули от удивления.

Они готовы были дать ему всё, чего бы он только не пожелал, и он получил за косу лошадь, на которую навьючили столько золота, сколько она могла свезти.

Ну, вот и третий брат задумал пристроить свою кошку в добрые руки. И у него дела так же, как и у братьев, шли из рук вон плохо, пока он оставался на материке, – ну то есть никакого толку нельзя было добиться: повсюду кошек всяких пород было хоть отбавляй – так много, что вновь нарождавшихся частью топили.

Наконец переправился он на один остров, и случилось, к счастью, так, что там ещё отродясь ни одной кошки не видывали, а мыши до того распоясались, что, бывало, отплясывали по столам и скамьям – будь тут сам хозяин или нет. Жители страшно жаловались на это всеобщее бедствие, сам король в своём замке не знал, как ему спастись от них: по всем углам мыши знай попискивали да грызли решительно всё, что попадало на зубок.