Рудольф Распе - Приключения барона Мюнхгаузена. Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями

Словом, дело было так.

Мы осаждали какой-то турецкий город, и нам важно было получить точные сведения о наличии пушек в крепости. Но пробраться туда, сквозь все форпосты, караулы и укрепления, было почти невозможно. Да и вряд ли нашёлся бы храбрец, который попытался бы сделать это. Лично я считал такую затею бессмысленной. Поэтому, с присущей мне находчивостью, я решил действовать иначе.

Стоя рядом с одной из наших самых больших пушек, из которой как раз в эту минуту собирались произвести выстрел, я, рассчитав, что ядро занесёт меня в крепость, одним махом вскочил на него и лихо понёсся вперёд.

И я бы, конечно же, долетел до крепости. Но, пролетев верхом на ядре примерно половину пути, я подумал: «А как же я доставлю полученные мною сведения? Как я выберусь оттуда?»

Во время полёта я, естественно, пересчитал все вражеские пушки и привёз своему командиру подробные сведения о турецкой артиллерии. Воспользовавшись тем, что вблизи от меня турки палили из пушек, я перескочил с моего ядра на встречное и полетел назад.

Таким образом, выполнив поручение, я, как ни в чём не бывало, помчался на ядре в обратный путь и целым и невредимым вернулся к своим.

Чтобы сократить путь, я всегда ехал напрямик, так как для моей лошади, отличающейся в прыжках ловкостью и умением, ни канавы, ни изгороди не были преградой.

Однажды я погнался верхом за зайцем, который наискось пересекал военную дорогу.

На этой же дороге, как раз между мной и зайцем, проезжала карета с двумя прекрасными дамами.

Мой конь с такой быстротой проскочил сквозь карету, окна которой были открыты, что я едва успел снять шляпу и почтительнейше извиниться за такую вольность.

Чего только не случалось со мною во время военной кампании! И, поверьте, если бы не мой живой ум, я бы неминуемо погиб.

Как-то, спасаясь от неприятеля, я попробовал перепрыгнуть через болото, которое сначала показалось мне не таким широким, каким я увидел его, когда находился уже на середине скачка.

Чтобы взять больший разбег, я прямо в воздухе повернул обратно к тому месту, где находился раньше.

Но и во второй раз я плохо рассчитал, и мы с конём плюхнулись в болото недалеко от противоположного берега. Плюхнулись и начали тонуть.

Болото с ужасающей быстротой засасывало нас всё глубже и глубже. Вскоре конь весь ушёл в зловонную тину, а затем и я погрузился в неё по самую шею.

Спасенья было ждать неоткуда, — нас ожидала неминуемая гибель.

Если бы не сила моих рук, так бы и случилось. С большим трудом я вытащил руку из вязкой грязи, схватил себя за косичку моего парика, торчавшую над болотом, и изо всех сил стал тянуть, тянуть, тянуть, крепко сжав между ногами своего коня.

И, представьте себе, вытащил! Да-да! Приподнял в воздух и себя, и своего коня!

Признаюсь — нелёгкое было это дело.

Я человек, как вы уже сами в том убедились, мужественный, но тем не менее удача иногда покидала и меня.

В одном из тяжких боёв окружили меня со всех сторон турки. Несмотря на то что дрался я, как зверь, они взяли меня в плен и, что ещё хуже, — продали в рабство.

Работа моя в этом унизительном положении была не столь тяжела, сколь скучна. В мои обязанности входило каждое утро выгонять на пастбища пчёл турецкого султана, в течение дня стеречь их, а под вечер загонять в ульи. Однажды вечером, пересчитав пчёл, я заметил, что одной пчелы не хватает. Я пошёл искать её и вскоре увидел двух огромных медведей, а возле них мою пчёлку. Они, конечно же, хотели наброситься на неё и растерзать, чтобы полакомиться мёдом.

Из оружия, кроме серебряного топорика — отличительного знака всех работников и садовников султана, у меня с собой ничего не было.

Со всей злостью, кипевшей во мне в ту минуту, я размахнулся и запустил этим топориком в медведей, чтобы освободить маленькую пчёлку.