Джоан Роулинг - Рождественский Поросёнок [litres]

– Я тебе верю, – сказал Джек, вспомнив Вредину, про которую не упомянул. Рок сидел у Джека на коленке, там, где ему было тепло от камина. – Вот только мне кажется, что тебе нужно бросить гимнастику. Я вижу, что тебе она надоела и тебе больше хочется заниматься музыкой.

– Но… откуда ты это знаешь? – изумилась Холли. – Я ни одному человеку об этом не говорила!

– В Стране Потерь многое можно узнать, – взрослым голосом произнёс Джек.

– Я раньше думала, что хочу попасть на Олимпиаду, – сказала Холли, устремив взгляд в огонь, – а теперь расхотела. Мне хочется по выходным гулять с друзьями, а не тренироваться до изнеможения.

– В том, чтобы утратить честолюбие, нет ничего страшного, – успокоил её Джек. – Там, Внизу, я видел утраченное Честолюбие. Жуткая особа, но я уверен, что вместо неё можно обзавестись другой, хорошей.

– Я бы лучше поучилась играть на гитаре, – призналась Холли.

– Вот и славно, – заметил Брендан, который как раз вошёл с двумя большими кружками горячего шоколада. – Мы с Джуди как раз решили, что каждый из вас может перед сном развернуть по одному подарку. Тебе, Холли, я порекомендовал бы вон тот, большой, в золотой бумаге.

Джек развязал красную ленту на новом велосипеде и показал Рождественскому Поросёнку все его замечательные хитрые приспособления, а Холли разорвала бумагу на своём самом большом подарке и увидела чёрную блестящую гитару. Пока Холли училась брать первый аккорд, Брендан помог Джеку подогнать седло по росту, и тут вернулась мама со Сломанным Ангелом в руке.

На лицо Ангелу она прикрепила полоску марли, скрыв утраченную часть, крыло расправила, покалеченную руку забинтовала. А потом Брендан, самый высокий в семье, взял Ангела и снова водрузил на вершину ёлки, откуда она улыбалась так гордо, будто носила повязку с самого рождения.

– Мне она нравится, – сказала мама. – Действительно очень доброжелательная с виду. Ну, ладно, вы оба допивайте шоколад и спать. Через несколько часов снова вставать.

Джек с Холли поднялись наверх и на лестничной площадке приветливо пожелали друг другу спокойной ночи. Холли ушла в гостевую комнату, а мама заглянула к Джеку поцеловать его на ночь.

Вещи молчали и не двигались, у них больше не было ни глаз, ни рук – кроме тех, которые им полагались. Джек устроился под одеялом, мама поцеловала сначала его, а потом – Рождественского Поросёнка. Погасила свет, закрыла дверь.

Джек свернулся под одеялом, вдыхая запах Рока, запах воды из канала и дыма, к которым примешивались мамины духи. Скоро Поросёнка выстирают, но Джек знал: рано или поздно он приобретёт запах дома и тёплой пещерки у Джека под одеялом.

– Спокойной ночи, Рок, – прошептал Джек. – Счастливого Рождества!

А потом, изнурённый длинными приключениями, сразу уснул.

Сочельник закончился, ушла ночь чудес и потерянных возможностей, но лапки с копытцами по-прежнему обнимали в темноте спящего мальчика.

– Спокойной ночи, Джек, – прошептал Поросёнок, он плакал от счастья, и слёзы скатывались на подушку. – И тебе тоже счастливого Рождества!

Работа над «Рождественским Поросёнком» заняла много лет, и эта книга очень дорога моему сердцу. Я с радостью и душевным трепетом отпускаю её наконец на свободу.

Я глубоко признательна Эйн Кили, одной из самых давних и добрых подруг, которая стала мне личным Компасом, потому что в нелёгкий миг несколько лет тому назад напомнила, что Рождество наступает каждый год, – и тем самым спасла меня от помешательства. Именно благодаря Эйн я с таким упоением работала над этой книгой.

Редактор Рут Олтаймс стала идеальным соратником в работе над текстом. Её проницательность, чуткость и энтузиазм превратили процесс редактуры в чистое наслаждение. Кроме того, я искренне благодарна Эмили Клемент из «Схоластик» за её комментарии – все они пошли тексту только на пользу.

Я, как всегда, хочу поблагодарить своего друга и агента Нила Блэра, а также всех сотрудников «Блэр партнершип», которые участвовали в работе над «Рождественским Поросёнком».

Бесконечная признательность моей незаменимой команде менеджеров: Ники Стоунхиллу, Ребекке Солт и Марку Хатчинсону за то, что однажды за обедом они позволили мне рассказать им эту историю от начала до конца. В будущем не давайте мне пить больше двух бокалов.