Пётр Алешковский - Рудл и Бурдл

Профессор, напевая, рубил сучья для костра. Подкинув их в огонь, он растянулся на соломенном тюфячке среди камней и, глядя в море, принялся попивать молоко.

Месяц постепенно слабел, приближаясь к синим горам. Море светлело и восстанавливало свою голубизну. Профессора потянуло в сон.

Из-за камней было видно, как он долго ворочался, мешал угли в костре, затем накрылся одеялом и наконец захрапел.

— Храпит — значит спит, — констатировал Ворон.

— Нельзя оставлять его здесь, вдруг он простудится, — забеспокоился Рудл.

— Мы перенесем его в жилище и отправимся к лунарикам, — предложил Бурдл.

— Я заметил, что мыслительные способности у тебя приближаются к нашим, — из уст Ворона это была большая похвала.

Они с трудом отволокли спящего в хижину, подбросили дров в очаг и поспешили покинуть этот странный дом, ходивший ходуном от рулад, выводимых профессорским носом.

Ведра с молоком стояли около костра еще полные, ученый не успел начать варку сыра.

— Это заметно упрощает дело, — обрадовался Ворон, — я сейчас же лечу к лунарикам и напою их молоком. Надеюсь, вы составите мне компанию?

— Рудл! — ответил за двоих Рудл.

Ворон подхватил клювом ведра, а лапами друзей, и скоро они уже оказались в знакомом лесу, облюбованном лунариками под опочивальню.

Что тут началось. Видимо, молоко было более сильным магнитом, чем сыр. Гудящие толпы, атаковав ведра, погружали свои хоботки в любимую влагу, брызгались, толкали друг друга. Они были так возбуждены, что Бурдл и Рудл со страхом следили за пиршеством, опасаясь, как бы столь бурное веселье не отбило у лунариков желания вздремнуть.

Сомнения их скоро развеялись. Напившись молока, лунарики отяжелели и с трудом долетали до веток, где, прицепившись, тут же засыпали глубоким сном.

— Маки, смотрите, как действуют маки! — ликовал Ворон.

— Хочу сказочку! — донеслось сверху.

Месяц, высунувшись из гнезда, призывал свою большую сиделку.

— Успокойся, — оборвал его Ворон. — Сегодня отдыхай, до выхода на работу еще очень долго.

— Значит, я могу не вылезать из-под одеяла? — изумленный Месяц растянул рот в сияющей улыбке. — Ура! — Он немедленно залез под одеяло, укрылся конвертиком и тут же затих.

— Теперь к снопснику! — скомандовал Ворон. — Надо и их предупредить! Признаюсь вам, что сегодня я счастлив, как в дни моей далекой юности, когда, вывалившись из гнезда, обнаружил, что могу свободно лететь!

Солнце сияло на небе. Оно рассыпало лучи в самые дальние и темные пределы страны, старалось прогреть их, пока не налетит рой щекотунчиков. Ворон, пролетая под ним, прокаркал: «Все хорошо! Сегодня можешь не бояться, лунарики спят до ночи!»

— Мы усыпили Профессора! — завопил Рудл. — Настал конец твоим мученьям!

Снопсики совершенно ошалели от восторга. Старик объявил всеобщий праздник. Все до единого разлеглись на траве под живительными лучами Солнца, не забыв вынести для просушки свои раскладные кровати, отсыревшие за столь долгий период лунного царствия.

Какой это был день! Все радовались, плясали, смеялись, на все лады прославляя своих избавителей. Рудл и Бурдл сияли как два новых пятака. Лишь Ворон уединился в тени деревьев и, казалось, был чем-то очень расстроен. Большая птица сидела в своей излюбленной позе, нахохлившись и опустив клюв.

— Что случилось? — вежливый Бурдл заглянул ему в глаза. — Все произошло, как ты хотел. Смотри, какой праздник кругом!

Но неутешный Ворон только покачал головой.

— Мне жалко Профессора, — произнес он наконец. — Профессор проснется и увидит, что молоко пропало. Теперь он вообще не пожелает со мной знаться. Я уж не говорю про маки. Когда все станет известно… — Ворон снова уныло покачал головой.

— Нужно найти Фею и вместе с ней отправиться на берег, — сказал Бурдл. — Я думаю, настал момент, когда следует их познакомить. Если мы это сделаем, Профессор сразу забудет все печали.

— Ей так понравились колокольчики, — подхватил Рудл.

— Фея слишком скромна, чтобы самой идти к его жилищу, — отозвался Ворон. — Но без нее нам с ним снова не подружиться. Теперь, когда я лишился общества Месяца, с кем я буду беседовать по ночам?

И он склонил голову совсем низко.

— Не беспокойтесь, Мудрый Ворон, — послышался голосок из леса, — я не хочу, чтобы вы грустили.