Автор неизвестен - Монгольские сказки

Много дней ездил он по тропам и дорогам, спрашивал всех встречных, не видели ли они славного батора. И никто не порадовал его желанным ответом.

Тогда Алтай Гу выпустил из рук поводья, закрыл в горести лицо руками и воскликнул:

— Если нет в живых моего друга, то и мне не для чего жить!

Так он и ехал, не глядя куда. Не известно, сколько времени он ехал, только вдруг конь остановился и тихо заржал.

Алтай Гу отнял руки от лица и увидел, что конь привёз его к чьей-то заброшенной юрте.

«Может быть, в этой юрте знают о судьбе моего друга». — Он соскочил с коня, вошёл в юрту и сразу увидел мёртвого Мунгун Гу.

Застонал от горя Алтай Гу, и от стона его горы осыпались.

Когда высохли глаза Алтай Гу от слёз, увидел он в очаге меч своего друга.

— Я найду убийцу, — воскликнул Алтай Гу, — и убью его этим мечом!

И с этими словами он схватил из очага меч. Но едва он прикоснулся к мечу, как Мунгун Гу открыл глаза и вскочил на ноги.

— Помоги мне спасти Оюн! — закричал он своему другу. — Её увезли к хану.

— Мы спасём её или умрём оба! — сказал Алтай Гу.

Друзья вскочили на коней и взмахнули нагайками.

Они мчались ночь, мчались день, ещё ночь мчались, а к утру увидели дворец хана. Не просто было попасть к ханскому дворцу, потому что перед ним протекала широкая река, такая широкая, что никакой конь не смог бы её переплыть.

Начали друзья строить плот. Три дня строили, а когда плот был готов, появилась со дна реки рыбища и проглотила плот.

Выстрелили баторы в рыбу — стрелы от её чешуи точно от камня отскакивают. Лежит рыба, пасть разинула, ждёт, — не станут ли они на лошадях реку переплывать, чтобы и их проглотить.

Тогда Алтай Гу выстрелил в ближнюю гору и срезал стрелой её вершину.

Подняли баторы вершину на свои плечи, подошли к реке и швырнули вершину в раскрытую пасть рыбины. Вершина и застряла в её глотке.

Обрадовались друзья: теперь-то уж это чудище никого не проглотит.

Построили они опять плот и только отъехали от берега, — забила рыба хвостом о воду. Пошли по реке волны, точно горы огромные. Не переправиться по таким волнам на тот берег.

Загоревал Мунгун Гу, затосковал Алтай Гу. Вдруг Мунгун Гу почувствовал что-то горячее на своей груди. Сунул за пазуху руку, вытащил раскалённый уголёк. Не смог он удержать в руках горячий уголёк, выпустил его из рук, и упал уголёк в реку. Сразу же вода в реке закипела ключом. Сколько рыба ни билась — ничего не помогло ей, сварилась она заживо.

Тогда сели баторы снова на плот и переправились на другой берег. Подъехали ночью друзья к ханскому дворцу, увидели у ворот девятиголового мангуса. Сторожит людоед дворец, никого в него не пускает.

Взмахнул Алтай Гу мечом — отлетела одна голова мангуса, взмахнул Мунгун Гу мечом — вторая голова отлетела. Двух голов мангус лишился, а всё равно у него ещё семь осталось. И из каждой пасти смрад, дым и пламя извергаются.

Дрожат кони под баторами, пятятся от людоеда, на дыбы взвиваются. Ударили их всадники нагайками, снова наскочили на людоеда, снова срубили у него две головы. Пять голов теперь осталось у мангуса. Завыл страшным голосом людоед, затряслась земля под баторами, но не испугались друзья, а снова ударили своих коней и налетели на чудовище. Снова две головы мангуса покатились в траву.

Три головы остались теперь у мангуса, но сломался меч у Мунгун Гу, и не мог он дальше вести бой. Тогда Алтай Гу сказал:

— Пока я бьюсь с людоедом, скачи во дворец, выручай Оюн.

С этими словами Алтай Гу стегнул сильнее прежнего своего коня и с криком помчался на мангуса.

Пока Алтай Гу бился с людоедом, Мунгун Гу влетел во дворец и увидел Оюн. Он схватил её на скаку, перебросил через седло и с радостным криком помчался обратно.

Но рано начал радоваться Мунгун Гу. Беда стряслась с его другом. Срубил две головы он у людоеда, а третью не успел, сбил его с ног мангус, прижал лапой к земле и сожрать собирается.

Увидел Мунгун Гу, что погибнет сейчас Алтай Гу, обо всём забыл, выхватил из-за пояса пастушескую палку и ударил ею людоеда по голове. И только он это сделал, — отвалилась у мангуса последняя голова.

Счастливые и радостные вернулись Алтай Гу, Мунгун Гу и Оюн в юрту на опушке. И до конца дней жили они, не боясь никаких бед. Потому что, когда у человека есть верные друзья, то беда боится входить в юрту такого человека.