Хатка Бобра - Как Веприк, сын Тетери, маманю спасал

— Батюшки мои! — сказал у него за спиной бортник в великом удивлении.

— И мои тоже, — согласился Чудя. — И матушки заодно.

Логово оказалось сказочным дворцом, выстроенным из прозрачного горного хрусталя. Словно в воздухе висели стройные башенки, кружевные беседки, невесомые лестницы, мостики и балконы. Казалось, вспенилась на лугу морская волна и заиграла разноцветными огнями — так, что от башни к башне перекинулись радуги. Солнце просвечивало дворец насквозь и внутри у него тоже горели какие-то искры, как самоцветы в драгоценном ларце. Легкие стены словно тихо звенели, когда лучи света касались их.

Долго ли любовались березовцы хрустальной красотой — они и сами не знали. На такое чудо и недели было не жалко. Наконец Чудород поморгал глазами и потрогал Веприка за рубашку.

— Что делать-то будем, Вепря? — спросил он.

— Не знаю, — тихо ответил маленький охотник, в растерянности глядя на старших товарищей.

Все умные мысли у него в голове перепутались, а он так и не решил, пристукнуть ли ему змея сосной или отравить мухоморами, в изобилии прораставшими теперь посреди Сахары. Он готовился войти в змеиную нору мерзкого вида, а получалось, что перед сверкающим теремом мерзкий вид имели только запыленные, полураздетые березовцы с грязными арабскими платками на нечесанных головах. Не говоря уже о чудородовом оторванном рукаве.

— А точно змей тут живет? — засомневался Чудя. — Уж больно хороша изба.

— Нет, здесь Василиса Прекрасная живет, — съехидничал бортник. — А змей дальше по деревне, третий дом слева… Ну кто еще посреди песков мертвых поселиться может кроме чудища летучего ненасытного?… Так что нам с чудищем-то делать: поторгуемся с ним или сразу бить станем?

Из глаз мальчика готовы были пролиться слезы.

Я не знаю, — повторил он с отчаянием.

— Ну, значит пришла пора и мне чудо являть! — раздался позади знакомый ласковый голос.

И вот она, золотоволосая красавица, стоит, улыбается. На пресветлой Ладе, следуя греко-византийской моде, было надето простое платье до пола без бус и вышивки, только гладкая алая материя играла огнем и обвивала ладин стройный и гордый стан. Даже изящные белые ножки были разуты. Незаплетенные волосы струились, падали по спине пшеничным потоком.

— Вот и молодцы, что на колени не падаете! — весело заявила богиня любви, потому что мужики все разинули рты и застыли столбами при виде ее неземной красоты. Однако, было заметно, что такое любование было ей милее коленопреклонений.

— Эй! Бестолково село! — позвала Лада, когда ей надоело молча красоваться. — Не пора ли вам рты закрыть, а то как бы ворона не залетела?

Березовцы послушно закрыли рты, но в следующую секунду снова их разинули и радостно закричали:

— Лада! Лада!

— Она самая! — согласилась, улыбаясь, богиня. — Показалось мне, что нужна вам моя помощь — вот и пришла.

— Да как же ты нам поможешь? Мы войной на чудище поганое собираемся, это дело не женское, — сказали мужики. — Разве ты можешь дунуть, как удалой Стрибог, чтобы Змей полетел вверх тормашками?

— Дунуть? — с насмешкой переспросила красавица. — Вот еще! Может, мне в него еще и плюнуть?!

— А молнией по макушке долбануть, как могучий Перун, ты не можешь? — спросили на всякий случай мужики. — Или сжечь небесным светом, как солнечный Даждьбог? А звериный Велес голыми руками змея задушил бы…

— И что это вы мне все какие-то безобразия предлагаете?! — возмутилась Лада. — Хороша была бы богиня любви: кому — по макушке долбануть, кого — голыми руками задушить!

— Так как же ты хочешь со змеем справиться? — удивились мужики.

— Поговорю с ним, — обронила Лада через плечо, а сама уже направлялась по зеленому лугу к логовищу.

— Стой! Не ходи, светлая, съест он тебя! — закричали березовцы.

— Я с тобой! — крикнул Веприк, догоняя красавицу.

— А на что ты мне нужен? — насмешливо поинтересовалась она. — Разве ты меня защитить сможешь?

— А вот, когда чудище есть тебя станет, я скажу: ешь лучше меня! — упрямо проговорил маленький охотник и насупился.

— Это ты что же думаешь, что ты, козявка, вкуснее меня, пресветлой Ладушки?! — возмутилась богиня, а у самой веселые искорки закружились в синих глазах. — Ладно, защитник, пойдем со мной. Только чур уговор: змея не ругай, не обижай, душить его голыми руками не лезь, дай нам поговорить по-человечески.

Она обняла мальчика правой рукой за плечи и бесстрашно повела к хрустальному дворцу, а по их следу расцветали дорожкой васильки и незабудки. Чудесный луг приветливо звенел кузнечиками, ласковое солнышко грело траву, цветы, букашек и отважных путешественников. Казалось, не могло быть нигде места прекраснее, чем вчерашняя гиблая черная яма.