Анастасия Попандопуло - Планета сияющего неба [litres]

– Мяум-мня-а… – протянул ВасьВась. – Сложный выбор.

– А что тут думать, – встряла Котя, – конечно, нужно идти в золоченый проем!

– Только не туда! – заспорил капитан. – Ты же слышала, что говорит легенда. До конца доберется только «чистый помыслами», или как там… В общем, на богатство и пышность клевать не стоит.

– А я не на богатство, а на красоту клюю, – надулась кошечка.

– Мафусаил, а ты что молчишь? – обратился к коку капитан.

– Видите ли, я не вполне уверен в своих выводах… Обратите внимание, что чуть выше дверей виднеются какие-то буквы. Не могли бы вы посветить? Вдруг там что-то важное.

– Действительно! Надпись. Ну-ка…

Коты пересекли зал, и ВасьВась поднял факел повыше. Через всю стену шла полустершаяся от времени надпись: «Кто чист душой и ввысь стремится, тот к жизни новой возродится».

– Ерунда какая-то, – встопорщила шерстку Котенька.

– Да нет, не ерунда. Видишь, опять про чистоту помыслов что-то, – буркнул старый кот.

Внезапно пещера дрогнула. Подземный толчок сотряс гору. С потолка посыпались камни. Котя взвизгнула и прижалась к капитану.

– Собаки! – выругался ВасьВась. – Только этого не хватает. Друзья, нам надо как можно скорее выбираться отсюда. Нельзя забывать про опасность извержения! Оказаться под землей, когда оно начнется, – верная смерть. Предлагаю двинуться по среднему пути, положившись на нашу удачу.

Он уверенно направился в центральный коридор. Котя поспешила за ним, и только Мямлик нерешительно, как бы нехотя и сомневаясь, покинул большой зал. Коридор, в который они попали, шел прямо и был достаточно просторным, с гладким полом и потолком. На стенах чередовались широкие светлые и узкие темные полосы. Коты быстро продвигались вперед. Постепенно они стали замечать, что проход идет вниз. Поначалу почти неощутимый, уклон постепенно становился все круче. Внезапно впереди выросла стена.

– Тупик… – растерялась Котя, недоверчиво ощупывая стену.

– Опасность! – мяукнул Мямлик.

Он схватил за лапы юнгу и капитана и дернул назад. И как раз вовремя. Огромная решетка выехала из стены и отгородила кусок коридора, в котором только что стояли коты. Быть замурованными в тупике! – что за ужасная участь ждала бы несчастных!

– Бежим! – закричал капитан.

Коты вскачь понеслись вверх по проходу. Насколько легок был спуск, настолько же тяжел оказался подъем. Лапы скользили на плитах пола. Одна за другой из темных полос на стенах выезжали решетки, отсекая все новые и новые куски коридора. Коты бежали, напрягая последние силы. В довершение бед снова начались подземные толчки. Коридор зашатался, как палуба корабля в шторм. Сыпались камни. Плиты под ногами разъезжались и шли трещинами. Вот, наконец, и спасительный зал. ВасьВась выбежал в центр и остановился, разжигая новый факел взамен брошенного в спешке у гибельного тупика. Котя и Мямлик обессиленно опустились на дрожащий пол у выхода из прохода. Особенно сильный удар сотряс гору. Пещера с глухим стоном вздрогнула. Огромная трещина расколола надвое пол, отсекая капитана от остальной команды.

– ВасьВась! – закричала в ужасе Котя, зажимая лапами ушки.

– Я иду, девочка! – крикнул капитан и приготовился к прыжку.

В этот миг очередной толчок качнул землю. Раздался взрыв. Котя завизжала. Какая-то сильная лапа подхватила ее и втянула в «чудовищный» коридор. В ту же секунду огромная гранитная глыба рухнула в центр пещеры, а затем и целая лавина камней хлынула с потолка.

– Я никуда не пойду! Там ВасьВась! Мой ВасьВась! – плакала, сидя у заваленного входа в коридор, Котенька. – Зачем ты утащил меня сюда, Мямлик?

– Ничего… Ничего… Может, он и выжил, – неловко утешал ее Мафусаил.

Толчки прочти прекратились. Пыль, поднявшаяся после обвала, осела. Кот и котенок сидели в самом начале третьего, страшного хода из зала. Сначала они пытались разбирать камни, хотели добраться до того места, где стоял их капитан, но очень быстро поняли, что такая работа им одним не под силу: годы и годы должны были уйти на то, чтобы расчистить погребенный под тоннами камней зал, да и не сделать это без специальной техники и помощников. Время шло, зажженный Мямликом после обвала факел начал чадить и плеваться, явно собираясь погаснуть. Бывший археолог аккуратно и ласково приобнял юнгу: