Татьяна Иванова - Русские народные сказители

Отец говорит: "Дай-ка, я сыграю". Он ему подал. Подал ему, он подул в дудочку, она заиграла:

Эти девки догадались. И мать слышит, что это такое дудочка играет. "Дай-ка, — говорит, — я поиграю". А дудочка:

Теперь мать говорит на дочь на бо́льшую: "Возьми-ка дудочку, поиграй-ка ты". Та взяла ее подула. А дудочка:

Ну, отец говорит: "А где ты ее срезал? Ты заметил, где срезал?" Старик говорит: "Заметил". — "Ну, пойдем туда".

Взяли лопату, откопали ее, она лежит, как все равно живая, задуше, на гашником. В крови вся, как была. Мать, как глянула, обмерла. А отец набрал смелости, двух коней настегал, да к хвосту их привязал, обеих дочерей, и наладил по срубленным по пенькам их. До тех пор лошади мчалися, пока их кости разметали: где рука, где нога оторвалася, в поле осталася. А эту взяли оттуда, гроб сделали и в могилку постановили, закопали, как следует погребенье отслужили.

Вся.

Умирала мать, оставались у нее сын и дочь. Она сыну кольцо дала и приказала: "Вырастешь, сыночек, выбирай ты в невесты кому кольцо годится".

Вот он задумал жениться. Какой барышне ни давал, все кольцо не годится. Ну, и вот он призадумался и говорит: "Вот, сестрица, кому ни давал кольцо, все не годится". Она говорит: "А что за твое кольцо? Дай-ка я погляжу". Дал он кольцо, оно ей на руку годится. "Ну, теперь, сестрица, я тебя замуж беру". Она закричала и говорит: "Что ты, братец, такие глупости думаешь!" — "Нет, ни за что, а беру!" Сестра одно кричит: "Не пойду!"

Сидит она на пороге и плачет. Идет старушка: "Что ты плачешь, девушка?" — "Да как же, несчастье у меня такое..." — "А что такое?" — "Брат хочет на мне жениться. Сейчас велит к венцу собираться". Она говорит, старушка: "Принеси ты мне его четыре рубахи старых". Принесла она ей четыре рубахи старых. Старушка сделала куклы из рубах и говорит: "Расставь их по углам и собирайся к венцу".

Она расставила и затворилася в своей комнате. Куклы перекукаются:

До колен сестра провалилася. Приходит брат и спрашивает: "Собралась, сестра?" Она говорит: "Только обулася". Куклы опять перекукаются:

До пояса сестра провалилася. Подходит брат к двери и спрашивает: "Собралась, сестра?" — "Платье уже надела". Третий раз куклы перекукаются:

И загремела, вовсе провалилася. Подходит брат ко двери, отзыва нету. Сдернул он с крючьев дверь, глянул — никого нету, одна проваленная ямка. Брат и загоревал: "Не рок, говорит, — на ней и жениться!"

Провалилась она туда, там такое селенье. Приходит она к бабе-яге. Там сидит одна девушка-красавица, в точности как она. "Ах, ты, красавица, — называет Данилову сестру, — зачем ты пришла? Съест тебя баба-яга".

Дала она ей иголку с ниткою, какою вышивала ширинки. Воткнула та в макушку и сделалась сама иголкою. Та взяла ее да и в веник заткнула.

Прилетела баба-яга: "Русь-кость пахнет!" — "Ух, — говорит (красавица), — по Руси летала и Руси набралась!"

Она ягу накормила, напоила и спать положила. А сама в побег с этою девкою. Взяли щетку, и взяли гребенку, и взяли утирку и побегли.

А яга учуяла, что они убегли, и в погон за ними. Она набегает. Кинули они гребенку — лес непереходимый. Потом она лес этот подгрызла и опять нагоняет их. Кинули они щетку — и неугасимый камыш. Бежит яга к камышу этому и опять грызет. Вот чуют они — опять набегает вон. Зажгли, кинули утирку, — она не могла через нее перелететь. И убегли эти девки.

Приходят они к Данилу. Лицо в лицо они схожи, на них кольца обои одинаковые. И вот тебе, Данила ходит, любуется, а не знает, какая его невеста, какая сестра.