Татьяна Иванова - Русские народные сказители

Ну, что делать, Марья-королевну венчать надо. Перевенчали их. Там еще свояки из иных государств. Позвали его (Ивана) на охоту. Эти на быстрых конях поехали, а дурачку дали плохонькую лошаденку. Он выехал в поле, пришиб эту лошаденку, сдернул с нее шкуру: "Сороки, вороны, свежее мясо!"

Наловил галок и ворон через мешок. Принес в хоромы, распустил своих ворон.

А свояки его приехали с охоты: "Ну, — говорят, — мы там таких видели пречудных зверей: свинья-золотая щетинка и коза с золотыми рогами". --"То-то моя скотинка!" Те на него: "Сиди, — говорят, — дурак!"

На утро убираются. Ему дали плохонькую лошаденку, а те поехали опять на прежних лошадях. Сдернул он с нее шкуру и опять: "Сороки, вороны, свежее мясо!"

Наловил их целый мешок. Пустил в дом их.

На третий день убираются они опять ехать. Иван вышел в поле, свистнул, крикнул своим тонким громким голосом: "Стань, конь, передо мной, как лист перед травой!"

Собрал свою эту охоту. Эти его свояки по два дня гоняли за козою и свиньею и то не поймали. Он собрал свою охоту и ведет. "Что ж я с вас возьму? С руки по пальцу, из спины по ремню". (Коня не продал, это он только свинью да козу.)

Приехали они, собрались обедать, царь и говорит: "Что ж ты, Иванушка? Видишь, эти зятья привели с охоты, а ты что ж?" — "Батюшка, то-то я-то им продал". — "А сколько ты с них взял?" — "Из руки по пальцу, из спины по ремню".

(Они в перчатках сидят едят.)

Осерчал его тесть на тех зятьев, осерчал и их прогнал.

Вот жена его и видит, что он такой мудрый. Легли спать, она и спрашивает: "Иванушка, мне стыдно перед батюшкой, не мучай ты меня, открой мне свою мудрость".

Потом он вышел на утро в поле. Свистнул, крикнул тонким громким голосом. В ухо влез, в другое вылез, стал кровь с молоком. Выбросил он то, за что продал им, из кармана, приехал к жене на коню. Такой красавица и умный стал. И посейчас он умный. Я у них была, чай пила, такие они славные люди.

Отец ее женился. У старика дочь Наташа, а у старухи дочь Маша. Наташа такая была угодливая. Куда бы ее ни послали, она как шар катит. Все ее люди в глаза мачехе хвалят. Ну, а про Машу никто никогда хорошего слова не скажет. Вот возненавидела мачеха Наташу: "Во чтоб ни стало вези, старик, ее в поле, заморозь!"

Старику хоть и жалко дочку, а послушать жену надо. "Ну, — говорит, -дочка Наташа, убирайся, я тебе повезу к бабушке". Он ее завез в лес, в чащу, снял с нее зипунишко и уехал. Осталась Наташа под зеленым дубочком одна.

Подгребла она этот снежок — зеленая травка под ним. Обернула она ножки свои в рубашонку и сидит поджавши ножки на зеленой травке. Подошла ночь. Идет Мороз Красный нос. Об дерева пощелкивает, руками похрустывает: "Девочка Наташа! Я Мороз Красный нос!" — "Стало быть, тебя господь принес!" Понравились ее речи Морозу. "Тепло ли тебе, девочка?" — "Ах, тепло, Морозушко, тепло, батюшка!"

Идет другой Мороз, пощелкивает, похрустывает: "Девочка Наташа! Я Мороз Синий нос! Я к тебе пришел". — "Стало быть, тебя господь принес!" Еще пуще нравится Морозу.

Теперь идет Седой Мороз, лихой Мороз. Ветки заиндевели, лопаются, деревья лопаются: "Девочка!" Откликается: "А?" — "Я Мороз Седой к тебе пришел!" — "Стало быть, тебя господь принес!" — "Тепло ли тебе, девочка?" — "Тепло, Морозушко, тепло, батюшка!"

Этому еще лучше понравилась девочка Наташа. Приходит старший Мороз домой, заставил своих прислуг накласть ей добра: пальто ей, шаль ей, сапоги с калошами теплыми... Принесли, обули, одели. Сундук добра привезли. И сидит девочка Наташа на сундуку под зеленым дубком.

Встает мачеха рано. Сготовила она блинов Наташу хоронить. Запряг отец двух коней. Приезжает (похоже, как он к бабке поехал, от соседей от своих) — она сидит такая красавица, румяная, наряженная. А мачеха блины спешит пекет на похороны.

А он поставил сундук в сани. Села Наташа на сундук, и повез он ее. А мачеха одно — пекет спешит блины. Любимая Наташина собачка бегает по горнице да: "Тяв-тяв, кони весело идут, Наташе воз добра везут!" Мачеха отвечает: "Цыц, Жучка, на блин, скажи: "Наташа замерзла, кони унывно идут, Наташу мертвую везут!" Собачка одно продолжает: "Тяв-тяв, кони весело идут и Наташу вживе везут!"

Глянула мачеха на двор, въезжает Наташа с сундуком. Такая веселая, убраная, и воз добра с сундуком. Принесли сундук в избу, кинулась мачеха в сундук, стала наряды разглядывать, персидские ковры выкладывать. Какие же эти ковры! На них морозовые цветы, на загляденье! Ах, мачеху зависть взяла!