Иосаф Любич-Кошуров - Сон Лилии [Легенды и сказки]

— Могу вас уверить и даже, если хотите, поклясться в этом, все это вам приснилось, потому что, если бы алхимик точно приходил к вам, он не потребовал бы от вас непременного обязательства заступаться за обиженных с мечом в руках.

— Почему? — спросил рыцарь Большого Меча.

— А потому, — ответил «алхимик», — что представьте себе следующее. Представьте себе, что вы напали на безоружного, как, впрочем, оно и было с вами в действительности… Ведь вы напали на безоружного?

Против этого рыцарь Большого Меча ничего не мог возразить.

— Да, — сказал он.

— А разве хорошо нападать на безоружного? У вас был меч, а у него ничего; ясное дело, вы могли его убить; ему нечем было защищаться.

На это рыцарь Большого Меча уже знал, что ответить.

— Так пусть он вооружится! — воскликнул он.

— А если он не может вооружиться?

— Ну как не может! Может.

— Или не хочет?.. Ведь не можете же вы ему приказать, чтобы он непременно вооружался. Я думаю, что и Фламелло не напал бы на безоружного. Видите, в прежнее время каждый гражданин носил оружие, а теперь никто не носит оружия кроме разбойников.

Тут «алхимик» сощурил глаза и, глядя прямо в глаза рыцарю Большого Меча, добавил, улыбнувшись:

— Вот вас, например, тоже можно принять за разбойника, потому что вы вооруженный.

— Я — рыцарь, — сказал рыцарь Большого Меча и сдвинул брови.

Он не знал, что ответить «алхимику», но это слово «разбойник» всколыхнуло всю его рыцарскую гордость.

— Если вы рыцарь, — продолжал «алхимик», — то вам все равно незачем носить оружия, потому что, повторяю, нехорошо ходить вооруженным среди безоружных… Ведь если вы присвоили себе оружие, опять-таки говорю вам, вам придется воевать с безоружными, а это бессовестно…

Рыцарю Большого Меча стало обидно, почему теперь не носят оружия. Воевать с безоружным казалось ему действительно не по-рыцарски.

«Алхимик» продолжал:

— Кровопролитие даже запретил нам Бог значит проливающие кровь поступают против заповедей Божиих; значит, они не имеют права судить, что хорошо, что дурно… Если они станут говорить: «тот-то поступает несправедливо», им самим всегда можно ответить: «А ты зачем носишь меч с собою?..» Еще Спаситель сказал: «Вложи меч твой в ножны…».

У рыцаря Большого Меча на глазах выступили слезы…

Он знал, что есть сильные и слабые люди, и сильные обижают слабых и нельзя вступиться за слабых, потому что Спаситель, защитник слабых, сказал: «Вложи меч твой в ножны».

Но нужно же, нужно помочь слабым, а он не знал, как помочь.

Тоска охватила его душу, и душа опять закипала слезами.

Весь его рыцарский наряд и этот меч Жофруа казались ему теперь совсем ненужными и лишними.

Ему даже словно неловко было в нем, точно на нем было что-то чужое.

Ему стыдно было этих блестящих лат, этого шлема, как будто он вырядился в них, в эти латы, и надел этот шлем так, по глупости.

И он покраснел от стыда, когда подумал, как он покажется так на улице людям.

Но нельзя же оставить обиженных без помощи и обидчиков без наказания.

И он поднял глаза, полные слез, на «алхимика» и спросил:

— Но как же быть?.. Ведь нужно же наказать таких людей. — Нет, — ответил «алхимик», — потому что Спаситель и наказывать не велел… Спаситель накажет Сам тех, кто не раскается, а наказывать нельзя, потому что, повторяю, ведь велел же он вложить меч в ножны, когда Его апостол обнажил меч, чтобы наказать Его гонителей.

Рыцарь Большого Меча смотрел на «алхимика» с тоской, казалось, теперь охватившей все существо его, и не знал, что ответить, что говорить дальше.

— Но мы можем бороться, — заговорил «алхимик», — и должны бороться, только не прибегая к насилию и не проливая крови.

Он умолк на минуту, затем спросил:

— Ты заметил, когда мы шли сегодня по улице, какая на улице грязь, какие дома, сырые, холодные, грязные?

— Да, заметил, — ответил рыцарь Большого Меча.

— И видел, какие люди попадались нам навстречу, исхудалые, бледные, в рваном платье?

— Видел.

— И видел какие у них лица озабоченные, и глаза тусклые, и верно ты мало заметил счастливых лиц и мало улыбок?.. И дом этот видел, где я живу, и чувствовал смрад на лестнице? Ты все это видел?..

— Да…

— А разве можно так жить?.. В такой грязи, в такой вони, в такой бедности?.. Но люди выстроили эти дома, эти харчевни, им нет дела, что другие люди, которые живут в их домах, живут там, как нельзя жить человеку… И ты напрасно будешь им говорить об этом, потому что они тебя не поймут… Нужно бороться с ними больше делом, чем словом. Они делают зло, а ты должен делать добро. На зло ответить добром. И когда будет больше добра, чем зла, тогда не будет угнетенных и обиженных.