Китти Ричардс - Рататуй

Наконец Реми попробовал целую ложку своего блюда.

– А-ах! – Суп был почти готов. Он схватил ещё горсть приправ и только тогда осознал, что на него, выпучив глаза, смотрит Лингвини. Оба, застыв в безмолвии, уставились друг на друга.

Реми наконец разжал лапу и бросил приправы в суп.

Тогда же раздался вопль Живодэра:

– Суп! Немедленно суп сюда!

Двое подскочили на месте. Реми кинулся было к окну, но смышлёный Лингвини накрыл крысу дуршлагом. Реми был скрыт от посторонних глаз, но при этом оказался в ловушке.

– Прочь с дороги! – вопил Живодэр. – Шевелись, уборщик!

Тут он заметил черпак в руке Лингвини.

– Ты готовишь?! – разъярённо загремел он и схватил за воротник перепуганного юношу. – Да как ты смеешь готовить на моей кухне? Где это ты набрался храбрости, чтобы даже подумать предпринять что-то настолько монументальное в своём идиотизме?! – Лицо Живодэра налилось краской. – Да тебя следует попросту четвертовать за это! Так я и поступлю! Думаю, закон будет на моей стороне!

Посреди всеобщей суеты Мустафа наполнил тарелку супом и отправился с ней в обеденный зал.

Когда Живодэр осознал, что именно произошло, было уже поздно.

– Су-у-уп! – заорал он. – Остановить этот суп!

Он бросился вслед за Мустафой, но суп уже подавали гостю.

– Не-е-е-ет!

Живодэр приволок к двери в зал раскладную лестницу и выглянул через окошко. Затем он повернулся и сверкнул глазами на Лингвини:

– Лингвини! Ты уволен! У-во-лен! УВОЛЕН!

Мустафа просунул голову через двойную дверь кухни и негромко обратился к Живодэру:

– Она хочет видеть того, кто готовил блюдо.

Красное лицо Живодэра вмиг побелело. Он сделал глубокий вдох и направился в обеденный зал. Считаные секунды спустя он вернулся в кухню с потрясённым выражением лица. Мустафа стоял прямо позади него.

– Что сказал гость? – спросила Колетт.

– Это не просто гость, – объяснил Мустафа, – это ресторанный критик.

Колетт вздрогнула.

– Эго? – нервно спросила она.

Живодэр всё ещё стоял точно громом поражённый.

– Солин Лё Клэр, – произнёс наконец он.

– Лё Клэр? И что она сказала? – спросила Колетт.

– Ей понравился суп, – ответил за шефа Мустафа. Он был совершенно озадачен.

Живодэр не мог поверить тому, что услышал от Лё Клэр. Он рванулся к супу и попробовал его на вкус. По выражению его лица можно было заключить, что суп удался на славу – и что Живодэр был от этого факта не в восторге.

Шум и суета на кухне резко стихли. Все устремили взгляды на Живодэра.

– Что это ты тут затеял, а? – подозрительно спросил Живодэр у Лингвини.

– Я... э-э... я всё ещё уволен? – переспросил юноша.

– Его нельзя увольнять, – заявила вдруг Колетт.

Живодэр резко обернулся к ней:

– Это ещё почему?

Колетт набралась смелости и в открытую вы-ступила против шефа:

– Лё Клэр понравился суп, верно? Она даже подчеркнула это, сказав вам. Если она напишет рецензию, а после узнает, что вы уволили ответственного за блюдо повара...

На это Живодэр пренебрежительно рассмеялся.

– Он лишь уборщик, – злобно ухмыляясь, сказал он.

– ...Который приготовил то, что ей понравилось, – закончила мысль Колетт. – Как наш ресторан может носить имя Гюсто, если мы не придерживаемся его главного принципа?

– И что же это за принцип, мадемуазель Тату? – злобно спросил Живодэр.

– Готовить может каждый, – последовал простой ответ.

Работники ресторана в нетерпении смотрели на Живодэра.

– Сдаётся мне, я был слишком резок с нашим новеньким уборщиком, – сказал Живодэр ледяным тоном. – Он пошёл на крупный риск, что мы должны поощрить так, как это сделал бы шеф Гюсто. Если мальчишке угодно плавать в неспокойных водах, то кто мы такие, чтобы ему это запрещать? – Затем Живодэр повернулся к Колетт: – И если уж ты выразила такой пламенный интерес к его карьере повара, ты и будешь за него ответственной.

Лицо Колетт поникло.

– У кого-то остались ещё вопросы? – поинтересовался Живодэр.

Остальные повара вмиг вернулись к своим ненарезанным овощам и горячим духовкам. Живодэр одарил Колетт тяжёлым взглядом:

– В таком случае снова за работу!

Каждый на кухне уже был занят чем-то своим, а Живодэр обернулся к Лингвини и тихо, но внятно и злобно произнёс:

– Либо ты самый большой везунчик, либо тебе совсем не повезло, мальчик. Ты приготовишь суп заново, и на сей раз я буду наблюдать за тобой. Пристально наблюдать.

Лингвини сглотнул.

Тем временем Реми снова попытался сбежать с кухни. Он медленно, но верно толкал дуршлаг по направлению к окну. Когда Реми оказался достаточно близко, он выполз из-под дуршлага и уже было двинулся навстречу свободе.