Китти Ричардс - Рататуй

– Мини-шеф? – позвал он.

Никакого ответа. Он глянул на спальное место Реми, но там тоже было пусто. Лингвини, опечаленный, уставился в окно. Неужели его друг ушёл навсегда?

Ресторан Гюсто был закрыт на ночь. В темноте кухни приподнялась разболтанная крышка розетки, и прямо из стены выглянул Реми. Он осмотрелся, затем подал знак крысам позади него, что всё чисто. Когда Реми распахнул дверь в кладовую, крысы настоящим потоком ринулись через отверстие. Пока команда крыс-взломщиков совершала свой набег на кладовую, на кухню внезапно зашёл Лингвини.

Крысы попрятались и застыли на месте.

– Мини-шеф? – позвал Лингвини. – Мини-шеф?

Реми сделал шаг из тени.

– Привет, мини-шеф, – сказал Лингвини, облегчённо выдохнув. – Я надеялся, что ты вернёшься домой. Но тебя там не было... Мне показалось это неправильным, обрывать всё так, как это вышло у нас, так что...

Реми слушал Лингвини довольно рассеянно, зная, что крысы могут быть обнаружены в любой момент.

– Послушай, – продолжал Лингвини, – я не хочу ссориться. На меня давит так много всего в последнее время. Многое изменилось, и это произошло так быстро, понимаешь? Внезапно я – наследник Гюсто, то есть я должен быть тем самым Гюсто, или, сам понимаешь, люди будут разочарованы.

Эмиль прятался на высокой полке в пищевой кладовой. Он как мог пытался не шевелиться и оставаться на месте, но голод сказал своё решающее слово. Эмиль просто не смог устоять перед сочной гроздью винограда, свисавшей прямо перед ним.

Он медленно наклонился вперёд, обхватил губами виноградину, втянул её в пасть, сорвав со стебля, и проглотил целиком. Вкуснятина! Затем потянулся за следующей ягодой.

Лингвини всё продолжал свою повинную речь:

– Понимаешь, я никогда никого не разочаровывал только потому, что никто от меня ничего и не ожидал. И единственная причина, по которой кто-то чего-то от меня теперь ожидает, – это ты.

Реми прислушался к словам Лингвини. Он чувствовал всё то же Лингвини, действительно чувствовал.

– Я был к тебе несправедлив. Ты меня никогда не подводил, и я никогда не должен об этом забывать. Ты был мне настоящим другом.

Вытянувшись в попытке добраться до последней виноградины, Эмиль потерял равновесие и сорвался с полки, а затем плашмя рухнул на пол.

– У-уф, – простонал он.

Небольшой сырный круг упал с полки вслед за Эмилем и приземлился прямо на его набитый живот. Виноградины, которые он глотал, не разжёвывая, начали пулями вылетать из его рта.

– Ты самый лучший друг, о котором парень вроде меня может только... – продолжал Лингвини, пока ему в лицо внезапно не полетели виноградины. – Что это такое? Что здесь происходит? – закричал он.

Он рванул на себя дверь в кладовую и застал с поличным Эмиля и ещё нескольких крыс. С лицом, выражавшим лишь потрясение и разочарование, Лингвини взглянул на Реми, в то время как остальные крысы бросились прочь с места преступления.

– Так ты решил меня обокрасть? – изумлённо спросил Лингвини. – Как ты мог? Я считал тебя своим другом. Я пощадил тебя, спас твою жизнь! Я тебе доверял!

Отчаянно жестикулируя, Реми пытался извиниться и объясниться, но уже ничего не мог поделать. Лингвини схватил швабру и гневно ткнул ею в маленькую группу крыс, выталкивая их через задний двор обратно в переулок.

– Прочь отсюда! – кричал Лингвини. – Ты и все твои крысиные дружки! И не вздумай возвращаться, или я поступлю с тобой так, как владельцы ресторанов поступают с вредителями у них на кухне!

Он захлопнул за собой дверь.

Эмиль и Реми уставились друг на друга. Эмиль первым нарушил тишину.

– Ого. Он даже не попытался нас убить, – восхищённо сказал он. – Должно быть, вы с этим парнем на короткой ноге!

Джанго и остальные крысы из клана появились из темноты.

– Ты был прав, пап. Кого я пытаюсь обмануть? – сказал Реми. – Мы – те, кто мы есть. Мы крысы. – Он взглянул на кухню. – Что ж, скоро он должен уйти. – Реми медленно отвернулся. Слова Лингвини обожгли его. Теперь он понимал, как к нему относился человек, которого он считал своим лучшим другом. – Теперь вам известно, как проникнуть внутрь. Крадите всё, что только захочется.

– А ты не с нами? – спросил Джанго.

– Я потерял аппетит, – печально ответил Реми.

Со скорбью Джанго смотрел, как уходит его сын. Хоть всё обернулось именно так, как он и предсказывал, ему было тяжело видеть сына таким расстроенным.

Следующим утром Лингвини сидел в своём кабинете, испытывая настоящую паническую атаку. Колетт заглянула в дверь.