Лиза Адамс - Каспер в Нью-Йорке

– Я сделал на тебе достаточно денег, малыш, – сказал он, чтобы даже при самом неудачном для меня стечении обстоятельств можно было уехать в какое-нибудь тихое местечко ближе к Пополудни и достаточно комфортно состариться, на какой-нибудь ферме. Так что... Лети. Ты свободная птица.

– Нет, – покачал головой Каспер. – Лететь мне некуда. Разве что в гости к госпоже Бессоннице (мистер Киллбобс сразу замахал руками: ты что, парень – уж лучше геройская смерть!). Короче, я решил дать бой.

– За тобой придут пять церберов и пять привидений, – Файтер поднял бровь. – Причем двое из них – твои старые недруги. Главный Смотритель пообещал скостить каждому из них по полторы сотни лет срока, если операция пройдет успешно.

– Недруги? – мальчишка усмехнулся. – Тем лучше. Мы устроим из этого настоящее шоу. Прямо в «Заблудшей овечке». Ставки поднимутся самое меньшее в восемнадцать раз.

– Ты серьезно? – удивился мистер Киллбобс.

Как человек, деловой до мозга костей, он предлагал Касперу свободу не из высоких побуждений, но и не из вежливости и не в расчете на то, что тот от нее откажется (из-за взаимной вежливости). У Файтера Киллбобса. все было семьдесят семь раз отмеряно – даже стоимость утренней выпечки в Пополудни... Потому он знал, на что шел.

– Серьезно, – кивнул Каспер. – Если вам удастся сорвать жирный куш на этом матче, пусть он будет моим последним подарком для вас.

Другой, менее искренний человек, возможно бросился бы уговаривать Каспера не делать глупостей. Но мистер Киллбобс был не из таких. Он полжизни провел в Заполночи, где людям приходится отвечать не только за каждое свое слово, но и за каждый слог и даже букву. «Раз Каспер идет на это, значит, он этого хочет... А жаль-,» – подумал Файтер.

Но вслух сказал только:

– Пираты зажмотили свои карты, придется рисовать плакат на обычной бумаге... Как представить твоих противников?

– «Хампердинки из Аббада». Думаю, они будут счастливы защищать честь клуба, с таким поэтичным названием.

В тот же день Киллбобс распорядился уплотнить места в зале и отодвинуть старый рояль от запасной двери выхода – на всякий случай. А потом сел за свой столик в углу и написал телеграмму Главному Смотрителю. «О’кей, – говорилось в ней. – Каспер будет в «Овечке». Он хочет сделать последнее шоу с вашими парнями. Не откажите ему и восьмистам заинтригованным посетителям нашего заведения в этой ничтожной просьбе. Церберам будет предоставлена возможность проконтролировать ход поединка.»

...Итак, «Заблудшая овечка» в эту ночь была настолько полна, что время от времени часть ее содержимого вываливалась наружу с похабными криками и старыми пиратскими песнями. Мест не хватало, и мистер Киллбобс с затаенной грустью думал о том, что Заполночь, без сомнения, когда-нибудь станет настоящим Эльдорадо для ловких дельцов от большого спорта. Но, увы, уже без него...

Когда публика основательно перекусила и смочила пивом бороды, Киллбобс еще раз осмотрел место предстоящего поединка и объявил:

– Соперники готовы. Пора делать ставки, джентльмены. Разбойники, пираты, налоговые инспекторы и каннибалы, словно услышав звонок на большую перемену, рванулись в зал. Под их ножищами захрустели опрокинутые стулья и зазевавшиеся товарищи. Каждое сидячее место превратилось в маленький кровопролитный Гастингс, но уже через пять минут все сиденья были благополучно разбиты в щепки, все пострадавшие приведены в чувство юмора, и-публика дружно заскандировала:

– По-е-ха-ли!! По-е-ха-ли!!.

Первыми на ринг хищной пружинящей трусцой выбежали пятеро церберов и расселись по углам; Один из них продолжал неторопливо бегать по периметру помоста. Из зала раздался дружный свист. Под его аккомпанемент вслед за церберами гуськом выплыли Гаечный-Болт, Джимми, Арчи и Шоколадный Боб. Последним вылетел Юджин. Публика на время притихла, рассматривая противников Каспера и про себя оценивая их потенциальные возможности и размеры будущих ставок.

Затем вылетел Каспер. Глотки зрителей выдали оглушительный восторженный залп... Свет на этот раз по просьбе Каспера не гасили. Он опасался, как бы церберы не воспользовались этой минутой, чтобы без лишних хлопот схватить его и отправить в Аббад. Псы при приближении беглеца приподнялись и молча оскалили страшные передние клыки: мол, не забывай, парень – ты обречен. Пятый пес, которому не нашлось места в углу, отбежал к краю ринга, что ближе к дверям, и неподвижно застыл там.