Народные сказки - Мимишка и волшебные бобы [Совр. орф.]

Поглядел, поглядел Мимишка, да и думает: «Крепко спит великан! Пора и мне за дело приняться!» Он осторожно вылез из-под котла, схватил один мешочек с золотом и пустился к своим бобовым стволам. Живо добежал он до них и вскоре был уже внизу.

Мать страшно обрадовалась, увидя столько золота. Но еще больше была она рада тому, что ее дорогой Мимишка вернулся цел и невредим.

Прошло немного времени. Вот вздумалось Мимишке опять навестить страшного великана. Когда добрая великанша кормила его, она рассказала ему, что у великана есть волшебная курица, которая несет золотые яйца. Вот и задумал Мимишка добыть эту курицу. Вскарабкался он по своим бобовым стволам в великаново царство и отправился прямо к его замку. Смотрит, а великан сидит у ворот и спит.

Великан сидит у ворот и спит.

И такой-то страшный был великан, что Мимишка призадумался: «Уж не вернуться ли домой?»

Но, немного погодя, собрался он с духом и тихонько прошмыгнул мимо него в ворота. Великан так храпел, что стены замка дрожали. Мимишка нашел волшебную курицу, вытащил ее из золотой клетки, и пустился с ней бежать. Только что он выбежал за ворота, как курица громко закудахтала. Должно быть, от страха Мимишка очень крепко прижал ее.

Великан проснулся, увидал, что случилось, и бросился в погоню за Мимишкой.

Но мальчик знал дорогу к своим бобам лучше, чем великан.

Мимишка бежит с курицей.

Не успел он добежать до бобов, как мальчик уже спустился на землю.

Взглянул он наверх, а великан тоже осторожно спускается. При каждом его движении стволы раскачиваются, а он лезет все ниже да ниже.

«Мама, давай скорее топор!» — закричал мальчик. Мать принесла топор. Мимишка схватил его и со всего размаху подрубил бобовые стволы снизу. Великан был еще только на половине дороги, как бобы с треском рухнули.

А вместе с ними и великан свалился на землю. Расшибся он до смерти и тут же умер.

От радости вдова с сыном начали плясать. Волшебная курица несла им яйца, а они продавали их, выручали столько денег, что до самой своей смерти жили припеваючи и не знали ни горя ни нужды.