Анна Уилсон - Приключения Паддингтона 2 - История отважного медвежонка

– Но я же не вор! – испуганно принялся возражать Паддингтон. – Настоящий вор только что был здесь. Вы буквально на секунду разминулись с ним. Но он... он...

– А сейчас, как я догадываюсь, ты скажешь, будто твой вор растворился в воздухе, как облако дыма, – ехидно предположила женщина-полицейский.

– Верно, – кивнул Паддингтон. – Именно так всё и было. А откуда вы это знаете?

Вряд ли стоит говорить о том, что убедить женщину-полицейского Паддингтону не удалось. Она ни одному его слову не поверила, просто сняла со своего пояса наручники и надела их на лапы Паддингтона.

– А теперь ты пойдёшь со мной, юный медведь, – сказала женщина-полицейский и повела Паддингтона назад, на Виндзор Гарденс.

Все соседи Браунов следили, прильнув к своим окнам, за тем, как к дому номер 32 подкатила полицейская машина. Сами же Брауны в тревоге высыпали на крыльцо.

– Паддингтон! – попыталась обнять медвежонка миссис Браун. – Мы так волновались за тебя!

– С тобой всё в порядке? – спросила Джуди.

– Ты где был-то? – спросил Джонатан.

– Его поймали на месте преступления, когда он грабил антикварный магазин Грубера, – пояснила женщина-полицейский.

– Нет! – возразил Паддингтон. – Говорю вам, что это был не я.

– Послушайте, – обратился к женщине-полицейскому мистер Браун, – здесь, должно быть, какая-то ошибка.

– Никакой ошибки нет, сэр, – ответила женщина-полицейский. – Как я уже сказала, его поймали на месте преступления.

Из своего дома вышел мистер Карри, приблизился бочком со злорадной улыбкой на лице. Он, разумеется, слышал каждое слово.

– Так-так, – с фальшивым сожалением сказал он. – Значит, вот оно как. Мы этому медведю открыли наши сердца, двери наши перед ним открыли. Нет, не все мы, это вы перед ним свою дверь открыли, – уточнил он, глядя на Браунов. – Я-то свою дверь всегда запираю на три замка и два засова согласно инструкции для отряда соседской самообороны, а вот вы вели себя глупо, и этот медведь мог обдирать вас как липку. Понимаю, что вам неприятно это слышать, но не могу не сказать.

К этому времени на улицу вышли и другие соседи, они сейчас стояли и вполголоса переговаривались друг с другом.

– Неужели это правда? – удивлялся доктор Джафри.

– Паддингтон – вор? Не верю! – отвечала мисс Киттс.

– Мы забираем его в участок, – сказала Браунам женщина-полицейский. – Обо всём дальнейшем вам сообщат.

После этого Паддингтона усадили в полицейскую машину и увезли.

Миссис Браун всхлипнула, глядя на удаляющееся, прижавшееся к зарешёченному окну мохнатое личико, пристыженное и полное страха.

Тем временем бородатый вор сидел в мансарде перед ярко освещённым гримировальным столиком и разговаривал сам с собой, глядя в зеркало и произнося слова нарочито грубо, словно бандит из лондонских трущоб:

– Всё шито-крыто, копы отдыхают. – Он потянул себя за бороду и отклеил её от своего лица, да не одну бороду, а вместе с носом! – Хотя была минутка, когда я подумал, что мне конец. Сзади на меня тот медведь зашёл, а спереди копы подвалили. Но теперь они думают, что это он грабанул магазин Грубера. И пускай себе думают.

Вор снял с лица остатки макияжа, и обнаружилось, что это не кто иной, как Феникс Бьюкенен, тот самый актёр, с которым Паддингтон открывал выставку паровых машин!

– Ну что, друг мой Магвич, каторжник ты этакий, – своим нормальным голосом сказал Феникс, прощаясь с героем «Больших надежд» Диккенса, которого он изображал в своём гриме. – Вот и сыграли мы с тобой ещё один спектакль. Хорошо сыграли, прямо как в старое доброе время.

Мансардная комната Феникса была буквально забита манекенами персонажей, которых он долгие годы играл на сцене. Актёр поднялся и принялся обходить своих героев, разговаривая с ними.

Увидел манекен, одетый во всё чёрное, с черепом в руке, спросил его:

– Зачем такое кислое лицо, о, принц мой Гамлет? Сказать ты хочешь что-то? Поделись.

Феникс моментально преобразился и голосом знаменитого шекспировского героя ответил самому себе за Гамлета:

– Нет, это всё не кончится добром!

– Ты слишком подозрителен, мой Гамлет, – своим обычным голосом возразил принцу датскому Феникс. – Скажи лучше, что бы ты сам предпочёл: сидеть здесь в пыли, пока я унижаюсь за гроши в дурацком костюме спаниеля, или вместе со мной вернуться на сцену в лучах славы, достойной лучшего актёра, которого когда-либо знавал лондонский Вест-Энд?

С этими словами Феникс оставил в покое Гамлета и принялся раскланиваться и улыбаться, словно актёр в конце спектакля под аплодисменты переполненного зала.