Олег Сешко: Молоко из еловых шишек

Я даже не понял сразу, что произошло. Сидим в темноте, друг друга успокаиваем. И запах цветочный вокруг витает, сладкий. А потом мягкий такой, ласковый свет начал зажигаться. Взглянул я вверх: над нами миллионы мотыльков, и наш среди них, я его сразу узнал. Танцуют все и светятся тонким таким нежно-розовым светом. Посмотрели мы друг на друга и понять ничего не можем, только глазами лупаем. А мотылёк наш снова за собой зовёт. Делать нечего, пошли за ним. Идём и идём, идём и идем, у меня лапы уже отваливаются, и, главное, ночь всё время, и стая мотыльков над нами. «Всё, – говорю, – сил моих больше нет, пора отдохнуть нам, да поспать, а там и день наступит, солнышко выглянет». И отец меня поддержал. Легли мы, лапами морды прикрыли, спать собрались. Чувствую, сон наваливается, и улетаю я далеко-далеко и высоко. Глаза открыл, а это не сон вовсе, это мотыльки нас подхватили и несут над землёй. А может быть не над землёй, а над морем или болотом каким, тяжело понять, потому что темно внизу, как в кинотеатре, и только вокруг нас свет.

«Бывают же такие безразмерные птицы», – подумал я и представил, сколько котов можно было бы ею накормить. Но потом мне стало стыдно за себя. Потому что я понял, что вместе с птицей мы могли бы съесть целый мир. А миру, между тем, пора бы было и закончиться. И вдруг я увидел город. Прямо под нами горели окна домов, фонари освещали улицы, по ним прогуливались местные жители (коты, конечно, кто же ещё), проезжали экипажи с важными особами, влекли к себе витринами магазины, и медленно тянулись по реке маленькие кораблики. «Ту-ту!» – закричали кораблики, заметив нас в небесах. Прохожие остановились и посмотрели в небо, нас увидели и зааплодировали, и, как мне показалось, кто-то даже прослезился, например, стройная кошка в розовой широкополой шляпе рядом с седым степенным сиамским господином. Такое впечатление, что нас ждали. Я тоже помахал им лапой в ответ, получил ещё одну порцию аплодисментов и посмотрел на отца. Он спал. А потом я заметил дворец в виде хвоста сибирского кота, в который нас и занесли неутомимые мотыльки. Они оставили нас в просторной зале на мягком ковре и улетели. Тускло горели свечи. Разбудив отца, я стал с интересом рассматривать внутреннее убранство комнаты. На стенах висели картины великих битв, портреты могучих полководцев, вдоль стен располагались знамёна и гербы.

– Зал воинской славы! – прошептал отец, зевая, с чем я молча согласился.

– Поесть бы чего, – отец прислушался к урчанию у себя в животе. – Слышишь, как громыхает?

– Слышу, – ответил я. – Даже удивительно, что так может греметь пустота, трудно себе представить…

– Трудно себе представить, что внутри меня тоже вдруг кто-то живёт, – мрачно улыбнулся папа и тихо добавил: – И в себя ведь не заглянешь! Может быть, ты проверишь, сынок?

– Не настолько же ты голодный, папуль, что сможешь проглотить родного сына? – ответил я, и мы вместе засмеялись.

Вдруг дверь отворилась, и по комнате забегали маленькие шустрые лысые коты. Они, не обращая внимания на нас, стали расставлять столы и стулья. Потом кошки, пушистые и важные, с косичками на хвостах, понесли на столы всякую разную вкуснятину, от чего пустота у нас в животах пришла в невообразимый восторг. Залу наполнила музыка, слуги исчезли, раскрылась дверь, появилась белка в чёрном фраке, осмотрела нас с ног до головы и, выдохнув, объявила:

– Королева Котемории, её величество София двенадцатая!

– Сонька, – шепнул мне на ухо отец.

И она вошла… У меня челюсть отвисла, честное слово. Это была не кошка, это была – богиня. Лёгкое сияние исходила от её серой шерстки, глаза светились изумрудным загадочным светом. Я провалился в пустоту своего желудка, и старался не высовываться.

– Хороша, – прошептал рядом папа. – Но мама наша всё-таки краше, – и я вынырнул, пропитанный гордостью за свою семью.

Её величество присела во главе стола и жестом пригласила нас присоединиться к ней. Мы не стали сопротивляться. Быстро уничтожив парочку необычайно вкусных рёбрышек, тарелочку холодца и несколько копчёных сосисок, я снова прислушался к своему желудку. Пустота удовлетворённо молчала.

– Ну что же, господа, теперь мы можем поговорить по существу дела, – певуче мяукнула королева, и сердце моё затрепетало от музыки её голоса. Отец, как я понял, снова вспомнил мою милую матушку.

– Итак, господа, – сверкнула глазами хозяйка, – дело в том, что беде нашей, согласно преданию, помочь могут только два рыжих кота Большой Необъятности. Насколько вы понимаете, волшебная птица Морок – птица не простая, поэтому не стоит удивляться тому, что внутри неё умещается целый мир. К сожалению, сейчас наш мир погряз в ночи. Ночь бесконечна, и в ней обитает много необычных существ, которые вы часто представляли себе или видели в своих снах. Боюсь, что вам ещё предстоит со многими познакомиться лично. Все мои поданные имеют окрас серого цвета. Надеюсь, понятно, почему?