Карл Сэндберг: Страна Рутамята

Потом, открыв парадную дверь, проводив крысу и пожелав ей доброго пути, они попросили Блестящее Перышко поскорее рассказать им о знаменитых бурых крысах Крем-Торт-тауна, городка, где она жила с мамой, папой и всеми остальными жителями.

«Когда я была совсем маленькой и не знала того, что знаю теперь, став куда старше, дедушка сделал мне подарок на девятилетие. Я помню, как он мне сказал: „С этого дня тебе уже никогда больше не будет ровно девять лет, потому получай в подарок эту коробку“.

В коробке оказалась пара красных туфелек, а на каждой туфельке были золотые часики. Одни часики спешили, другие отставали. Дедушка сказал, что если я хочу прийти куда-нибудь пораньше, я должна смотреть на спешащие часы, а если хочу опоздать – на отстающие.

В тот самый день мы с ним отправились гулять на главную площадь к Дому Большой Катушки. Там он показал мне памятник пяти бурым крысам, пяти знаменитым крысам и сказал, если я правильно запомнила его слова, следующее:

«Много лет тому назад, когда снегири еще не носили смешных маленьких спадающих шляпок и манишек, и тем более задолго до того, как они научились снимать свои спадающие шляпки и манишки, давным-давно, в далеком Печенка-с-луком-сити собрались все, кто любил кремовые торты. Запаковав багаж, покидав все вещи в рюкзаки, они вышли на улицу и покинули Печенка-с-луком-сити, приговаривая: „Мы найдем для города новое место и назовем его Крем-Торт-таун“.

Когда они шагали по прерии, закинув за спину багаж, началась снежная буря. Тучи заволокли небо. Задул ветер, он дул и дул, шумел и скрипел, как несмазанные оси тяжело груженого фургона.

Шел снег. Ветер дул весь день и всю ночь, а потом еще целый день. Ветер разозлился, он кружил и бросал им льдинки в лицо. Они потерялись в снежной буре и уже готовились умереть. Они боялись, что их засыплет снегом, а потом придут волки и съедят их.

Тогда появились пять знаменитых крыс, пять бурых крыс, с бурой шкуркой и шерсткой бурой, с бурыми лапками и носами, бурые-бурые, и что важнее всего, с длинными закрученными бурыми хвостами. Носами они разгребали снег, а длинные закрученные хвосты подняли так высоко, что заблудившиеся в метели люди ухватились за них, как за ручки.

Сколько бы теперь ни дул ветер, какой бы ни шел снег, как бы буря ни швыряла им сосульки в лицо, они держались за длинные закрученные хвосты пяти бурых крыс, пока не пришли туда, где сейчас стоит Крем-Торт-таун. Бурые крысы спасли их и нашли место для нового городка. Потому-то и стоят на постаменте посреди главной площади пять бурых крыс с опущенными в снег носами и высоко поднятыми закрученными хвостами.

Такую вот историю рассказал мне дедушка. Он говорил, что это случилось давным-давно, куда раньше, чем снегири стали носить спадающие шляпки и манишки, куда раньше, чем они научились снимать свои спадающие шляпки и манишки».

«Неужели?» – воскликнул один дядюшка. «В самом деле?» – подхватили трое других.

«Если когда-нибудь, – добавила Блестящее Перышко, – покинув Печенка-с-луком-сити, перейдя реку Шампунь и проскакав много-много миль по бескрайней прерии, вы окажетесь в Крем-Торт-тауне, то найдете там девочку, которая ужасно любит своих дядюшек. Попросите ее вежливо, и она покажет вам красные туфельки с золотыми часиками, на одной туфельке спешащие часики, на другой – отстающие. Если вы попросите еще повежливее, она пойдет с вами на главную площадь и покажет вам постамент с пятью замечательными бурыми крысами, чьи длинные закрученные хвосты торчат вверх как ручки. Хвосты так длинны и так чудесно закручены, что вам обязательно захочется подпрыгнуть и ухватиться за них, чтобы посмотреть, что из этого получится».

Обычно слепой Нос-Картошкой играл на аккордеоне у почты на углу Главной улицы Печенка-с-луком-сити.

Эскимо-на-выбор подошел к нему и сказал: «Наверно твой аккордеон когда-то был из золота девяносто шестой пробы, да еще и с алмазами. В нем видно былое великолепие, но сейчас он совсем не такой».

«Да, да, он был весь позолоченный, – отвечал слепой Нос-Картошкой, – а по бокам – два алмазных кролика, с каждой стороны по одному».

«Какие-такие алмазные кролики?» – спросил Эскимо-на-выбор.

«С глазками и лапками, головками и хвостиками из алмазов, чудные кролики с алмазными мордочками, лежащими на алмазных лапках. Когда я играл так хорошо, что, слушая мою музыку, люди плакали, пальцами я чувствовал их алмазные мордочки на алмазных лапках и приговаривал: „Молодчина, братец кролик, молодчина, братец кролик“.