Туве Янссон - Папа и море

Почти везде лот останавливался на одной глубине. Но иногда канат опускался до бесконечности, как папа его ни надвязывал. Лодка была завалена перепутанными канатами и веревками. Он тащил сюда каждый обрывок веревки, который только мог найти (хотя все они были, разумеется, для чего-нибудь другого. Но так уж всегда бывает с веревками).

Папа развил гипотезу о глубокой дыре, которая идет к центру земли, – о кратере погасшего вулкана. Под конец он стал записывать свои предположения в старую тетрадь в клеенчатой обложке, которую он нашел на чердаке. Несколько страниц было занято записками Смотрителя маяка. Он писал маленькие слова, оставляя между ними большие промежутки, как будто по бумаге прополз паучок.

«Волна одинока, луна вступила в седьмую фазу, – читал папа. – Сатурн встречается с Марсом». Может быть, все же у Смотрителя маяка бывали гости. И ему бывало повеселее. Но все остальное место занимали цифры. Папа не мог в них разобраться. Он перевернул тетрадь и стал писать с другого конца.

В основном он чертил карты Черного Ока – сверху и в разрезе – и углублялся в сложные объяснения перспектив и расчеты.

Папа теперь не слишком много говорил о своих исследованиях. Постепенно он перестал тралить дно, а сидел в уединенном местечке Смотрителя маяка, погруженный в раздумье. Иногда он делал записи в тетради с клеенчатой обложкой о Черном Оке или о море.

Например, он писал: «…морские течения – явление удивительное и замечательное, которому не уделяется должного внимания…» или «…движение волн есть нечто, неизменно вызывающее у нас восхищение…» Потом он откладывал тетрадь и погружался в размышления.

На остров прокрался туман. Он приполз с моря незаметно. Внезапно все заволокла бледно-серая дымка, и уютный выступ скалы, служивший ему скамейкой, сиротливо поплыл в пустом и каком-то мягком шерстистом пространстве.

Папа любил прятаться в тумане. Он ненадолго заснул, но вдруг закричала чайка, и он со страхом проснулся, вскочил и пошел бродить вокруг острова, беспомощно размышляя о происхождении течений и ветров, штормов и дождей и о бездонных впадинах в море.

Мама видела, как он ныряет в туман и снова показывается и шагает, опустив мордочку на живот. «Он собирает материал, – думала она. – Так он говорил мне. Наверное, вся тетрадь исписана его наблюдениями. Вот будет здорово, когда он соберет весь материал».

Она выложила пять полосатых карамелек на чайное блюдечко. Потом поставила его в верхнюю каморку, чтобы легче работалось.

Муми-тролль лежал на полянке, поросшей вороникой, уткнувшись мордочкой в мамин кувшин. Он макал подкову в прозрачную коричневую воду и смотрел, как серебро превращается в золото. Ягоды вороники и метелочки трав отражались в кувшине, превращаясь в маленький опрокинутый пейзаж. Веточки так красиво выделялись на фоне тумана, ясно и отчетливо было видно, как самая маленькая букашка ползет по травинке.

Желание поговорить о Морской лошадке становилось все сильнее и сильнее. Просто описать, как она выглядит. Или вообще поговорить о Морских лошадках.

Вот по одной травинке ползут две букашки. Муми-тролль помешал в кувшине, и миниатюрный пейзаж пропал. Муми-тролль поднялся и поплелся к зарослям низкоствольника. Как раз на опушке начиналась узенькая тропка, протоптанная во мху. Очевидно, здесь жила малышка Мю. В кустах что-то зашелестело, значит, она была дома.

Муми-тролль сделал шаг, опасное желание довериться кому-нибудь застряло пробкой у него в горле. Он присел и пополз под елями. Она сидела здесь, свернувшись в клубок.

– Я вижу, ты дома, – простодушно сказал Муми-тролль. Он сел на мох и уставился на нее.

– Что это у тебя в лапе? – спросила Мю.

– Ничего, – ответил Муми-тролль. Она сбила его с мысли, и он не сумел сказать заготовленную фразу. – Просто я проходил мимо.

– Ха! – сказала малышка Мю.

Он смотрел по сторонам, не желая встречаться с ее критическим пронзительным взглядом. Ее дождевик висел на ветке. Рядом стояла чашка с черносливом и изюмом и бутылка с соком.

Муми-тролль подскочил и наклонился. Под развесистыми елями у самых стволов земля была устлана коричневой хвоей, и, насколько он мог рассмотреть в сером тумане, повсюду стояли ряды крошечных крестов из сломанных палочек, связанных шпагатом.

– Что это ты сделала? – воскликнул Муми-тролль.