Каюм Насыри: Повесть об Абу-Али-сине

И попросил Абу-али-сина открыть второе окно. Открыли второе окно, и дохнуло из него лютым холодом. Загудел буран, завыл ветер, повалил снег. Метель слепила глаза. Задрожали от мороза гости, холод пробирал их до самых костей, зуб не попадал на зуб. С трудом сумели закрыть окно люди и долго отогревались потом в теплых шубах и шапках.

А Абу-али-сина тем временем попросил открыть третье окно. За окном сверкала вода. Словно море, подошла она к стенам дворца, а все, что окружало дворец, скрылось под водой. Вздымались огромные волны, каждая высотой с гору, резвились рыбы. А волны поднимались все выше и выше, как во время ноева потопа. Вдруг порывом ветра окно захлестнуло огромной волной, и дворец заполнился водою. Гости мгновенно промокли до нитки, поднялся шум.

— Вай-вай, мы утонем! — в страхе кричали люди и поспешили закрыть окно.

Когда воду убрали и одежду высушили, гости успокоились, и Абу-али-сина попросил открыть еще одно окно.

На этот раз за окном бушевало пламя. Его языки поднимались выше минарета. Вся земля была охвачена огнем. Отблески огня отражались в глазах гостей шаха. Ветер полыхнул пламенем в окно и чуть-чуть не опалил лица. Все отпрянули в страхе назад, и окно захлопнулось.

Когда открыли следующее окно, все увидели чудесный весенний день. Солнце светило с высоты. Шли люди, занятые своими делами. И ничего необычного не было в этом дне, кроме разве того, что среди осени люди видели весну.

Закрыли это окно и открыли последнее, Черная непроглядная тьма стояла за окном. Хоть глаз выколи. Ни с какой самой темной ночью нельзя было сравнить эту тьму. Поежились от этого мрака гости. Закрыли и это окно.

Потрясенные чудесами, показанными Абу-али-синой, Махмуд-шах и все его приближенные высказали Абу-али-сине слова признания и убедились в том, что мудрость и ученость Абу-али-сины достойны той славы, которой окружено его имя у всех народов всех стран Земли.

До утренней молитвы беседовал Махмуд-шах с великим мудрецом. Как только забрезжил рассвет, Абу-али-сина, с разрешения шаха, отправился в отведенные ему покои, там отдохнул, а вечером снова пришел во дворец.

И снова был пир на весь мир. Махмуд-шах, его визири, приближенные и все гости сидели на своих местах и угощались разными кушаниями и яствами. И снова попросили мудреца показать свое высокое искусство.

Абу-али-сина прочитал заклинание, и, о ужас… Плов в чашах превратился в шевелящуюся гору белых червей, вместо других яств в тарелках прыгали лягушки, бегали мыши, притаились скорпионы. Гости с омерзением отвернулись от стола и попрятались, закрыв лица руками.

Абу-али-сина рассмеялся.

— Успокойтесь и посмотрите на стол. Там нет ничего ужасного. Все страшное вам только привиделось.

Гости вернулись к столу и увидели, что плов — это плов, все яства так же аппетитны, как и были, когда их только что поставили на стол.

В тот вечер о многом говорили, Абу-али-сина показывал чудеса. Все его представления вызывали и восторг, и изумление, ибо люди никогда ничего подобного не видели и ни о чем подобном не слышали.

Так жил Абу-али-сина при дворе Махмуд-шаха, поражая его приближенных своим талантом, устраивая невиданные доселе зрелища.

Среди близких ко двору Махмуд-шаха был юноша, знаменитый в городе своей неописуемой красотой и стройностью. Тот, кто видел его хоть раз, никогда не мог позабыть его лица. Люди тянулись к нему. Но не только красотой был славен этот юноша. У него была добрая душа и глубокий ум. Несмотря на свою молодость, он считался одним из уважаемых людей при дворце Махмуд-шаха и был знатным вельможей.

Приглядевшись к Абу-али-сине, юный вельможа почувствовал к нему большое расположение и подружился с мудрецом. Он навещал Абу-али-сину, слушал его рассказы. Мудрец знал цену не только драгоценным камням. Дороже бриллиантов ценил он талантливых людей. Полюбил он и этого юношу с красивым лицом, чистой душою и умной головой. Абу-али-сина открывал юному другу секреты своего искусства, в приятных беседах проводил с ним дни и вечера.

Но визирь Юхна тоже любил этого юношу, и ему хотелось, чтобы тот стал его учеником.

Прознав о дружбе юноши и Абу-али-сины, Юхна воспылал ревностью и стал распускать про Абу-али-сину вздорные слухи. Решил он очернить Абу-али-сину и в глазах Махмуд-шаха. Однажды он сказал шаху:

— О шах, у этого мудреца нечистые помыслы в отношении юного вельможи. Уж не хочет ли он подбить молодого человека против шаха?

Не поверил шах Юхне, рассердился на него за наговор, но на всякий случай направил человека проверить, чем занимается Абу-али-сина.