Анна Александрова - Зелёная пиала

Но Берды только махнул рукой и заплакал ещё громче.

— Всё пропало! — сказал он, всхлипывая: — Когда тельпек упал с моей головы, наверно, все люди видели, как ветер развевал…

— Твою чёрную, твою прекрасную бороду! — почтительно закончил старый мастер и с поклоном протянул дочери Алты-зодчего её белый нарядный тельпек.

Вот и вся сказка.

Тысячелетия стоял у края песков величественный и гордый замок, вызывая восторг, удивление и преклонение поколений. Но злоба и зависть людей зажгли войну. И пламя битвы в один час уничтожило то, что долгие годы создавало великое и мудрое вдохновение народа.

Замок Пери погиб. Остались сказка да груда развалин. И вот сегодня из праха и пепла снова встаёт перед нами чудо. И правнуки и праправнуки древних зодчих отроют из-под песков сокровища знаний, человеческого труда и упорства и передадут их тем, кому суждено строить здания, ещё более прекрасные, ещё более прочные, чем сказочные дворцы древности.

Разве не стоит ради этого перепачкать руки сажей?

— Ну что ж, друзья, — надеюсь, мы в расчёте за обе чашки? — смеясь, закончил рассказ учёный.

«Да нет же! — хотелось крикнуть Гюль: — Расскажите ещё!»

По лицам мальчиков было видно, что и они готовы слушать учёного хоть до завтра, — так увлёк их рассказ о поисках и находках, об искусстве строителей, а главное — об их мужестве и упорстве в достижении поставленной цели. Но ребята с детства были приучены к скромности и никогда не вступали в беседу старших, пока их не спросят. Они промолчали и во все глаза продолжали смотреть на рассказчика.

Вдруг из угла раздался громкий голос:

— Товарищ, дайте мне пиалу!

— Все оглянулись. Казах-чабан поднялся с места и решительно шагнул к археологу. Гости зашумели:

— Он просит сам пиалу.

— Дайте ему пиалу рассказов!

— Прошу. Пожалуйста! — весело отозвался учёный, наполняя чашку и поднимаясь навстречу.

Казах с поклоном взял пиалу и сказал:

— Мой друг, вы видели чудеса в туркменских песках, а я расскажу вам о чуде в казахских степях. Это чудо я видел сам. Об этом нельзя молчать.

— Просим, просим! — закивали старики головами.

Казах не спеша сел, поставил перед собой пиалу и начал:

— Я хочу рассказать…

Но его перебил кокандец. Он приподнялся на ковре и лукаво спросил:

— А чай? Почему вы не пьёте чай, ага?

— Да, да, прежде чем приступить к рассказу, вы должны выпить чай — таков уговор, — поддержал кокандца хозяин чашки.

— Выпейте, выпейте! — засмеялись все, а чайханщик протянул гостю полное блюдечко леденцов.

— Ой, нет! Ой, спасибо! — стал отказываться казах: — Рассказывать буду, пить не буду! Я уже двадцать две пиалы выпил!

— Да разве же это много? — засмеялся чайханщик. — Зелёный чай — полезный чай. Вреда не сделает, от сорока болезней вылечит… — Ага, выпейте двадцать третью!

— Ай-ай-ай! — тяжело вздохнул казах: — Чабаны у нас говорят: последний перегон самый трудный!

Он поправил свою лисью шапку, подраспустил шёлковый пояс халата, зажмурился и мелкими глоточками осушил пиалу.

Все засмеялись. Казах спросил:

— Разрешите теперь приступить к рассказу?

Гости одобрительно закивали.

— Сидите тихо, — шепнула детям Сона-Эдже.

Рассказ начался.

Я расскажу вам о том, что произошло на глазах у всего народа. Это не сказка — это правда, которую видели все чабаны.

Зима была суровой и снежной. Мы ждали в марте солнечных дней, но в степях всё ещё бушевали бураны. Толстая корка льда покрывала землю, и скот не мог добывать себе корм из-под снега. Будь это в старину, все бы наши овцы погибли. Но теперь люди научились помогать друг другу и, взявшись за руки, преграждать беде дорогу. Овцы отстоялись в тёплых колхозных загонах, а потом по степи прошли тракторы и разбили толстую ледяную корку. Так продержались мы до конца апреля, а в апреле проглянуло солнышко и казахские степи зазеленели. Тысячи овец, табуны коней, стада верблюдов погнали чабаны на весенние пастбища — джайлау.

Ой, хорошо! Простор кругом! Чабаны скачут, псы лают, кони ржут, овцы блеют и кричат верблюды. Потянулись по небу утки, жаворонки поют и люди поют. Открыла земля своё сердце людям; вернулось солнце в казахские степи. А стада идут и идут по степи, и, кажется, конца им не будет.