Марина Соколова: Две Золушки

«Куда мы идём, звезда моих мечтаний?» – слабо сопротивлялся влюблённый юноша. Алёне так сильно захотелось к Маме, что она забыла об учтивости. «Мы должны угостить мою подругу», – спешно объяснила красавица, нетерпеливо перепрыгивая через две ступеньки. Увы! Её намерению не суждено было сбыться. Как только разлучница отыскала опечаленную Золушку, дворцовые часы начали бить полночь. Спохватившиеся девушки крепко сцепили руки и бросились вон из дворца. Ровно в полночь они были в королевском саду и прятались за большим кустом алых роз. Мимо них в разные стороны разбегались придворные кавалеры и дамы. Слышались взволнованные голоса: «Что случилось? Что произошло?» «Его Высочество обещал полкоролевства тому, кто отыщет двух сбежавших принцесс», – объяснил чей-то возбуждённый бас.

Девушки долго ждали, пока джентльмены удачи наконец утихомирились. Они вышли из-за куста и критическим взглядом осмотрели друг друга. При слабом мерцании звёзд им удалось разглядеть жалкие лохмотья и всклокоченные волосы. «Поехали домой», – с тяжёлым вздохом предложила Золушка. «Придётся идти пешком», – возразила Алёна. «А как же карета?» – удивилась забывчивая Золушка. «Карета превратилась в тыкву, кони – в мышей, а лакеи – в ящериц. Постой-ка!» Алёна запустила руку в карман грязного фартука и извлекла оттуда пару агатовых туфелек. Разумеется, в Золушкином переднике тоже отыскались бальные туфельки. «Какие мы несчастные! Что же нам делать?» – расстроилась Алёна. «Что-нибудь случилось?» – спросила подруга по несчастью. «Я тебе потом всё объясню. Жди меня здесь», – как в лихорадке, проговорила счастливая соперница, мгновенно завладевая хрустальной туфелькой, и, крадучись, направилась к дворцовой лестнице. Убедившись в том, что лестница пуста, Алёна бесшумно положила на нижнюю ступеньку хрустальную туфельку и на цыпочках удалилась в сад. Праздник сходил на нет, кареты разъезжались, и разочарованные гости не обратили никакого внимания на двух нищенок. Взявшись за руки, подруги-соперницы быстро зашагали по пыльной дороге домой. Алёна была себе на уме, а Золушку раздирали противоречивые чувства: любовь к принцу, привязанность к подруге, печаль неразделённой любви и радость любви состоявшейся.

Девушки вернулись домой первыми, потому что разъярённая госпожа Журдэн до обеда заключала сделки и строила козни. Не помня себя от усталости, чумазые красавицы с трудом добрались до чердака, упали, как подкошенные, и забылись тяжёлым сном. Их разбудили громовые раскаты, которые потрясли всё здание. Выглянув в узкое окно, девушки увидели госпожу Журдэн, метавшую громы и молнии. Погрязшая в неудачах хозяйка дома мечтала выместить на Золушках свою бессильную ярость. Но ей это не удалось. Повсюду царил идеальный порядок, а к идеалу придраться невозможно. Выпустив пар, неутомимая госпожа Журдэн стала готовиться к приходу придворного кавалера. Того самого, который искал обладательницу хрустальной туфельки. Мы, конечно, не забыли, что волею судеб или по прихоти человеческой на дворцовой лестнице осталась лежать миниатюрная туфелька. Провидение распорядилось так, что принц заметил туфельку и поклялся жениться на её обладательнице. Его Высочество не сомневался, что она могла принадлежать только прекрасной принцессе. Увы! Туфельку примерили все знакомые принцессы, и ни одной из них она не подошла по размеру. Потом наступила очередь простых смертных. Придворный кавалер износил три пары башмаков, прежде чем добрался до дома господина Журдэна. Там его ждала госпожа Журдэн с распростёртыми объятиями и с бутылкой красного вина. Изобретательная дама рассчитывала опоить кавалера и подсунуть ему одну из дочерей. Но ей не повезло: у кавалера была язва желудка, и он не употреблял алкоголь. Кипя злобой и раздражением, госпожа Журдэн позвала разодетых и раскрашенных Жавотту и Луизу. Придворный кавалер в отчаянии приложил туфельку к гигантским ступням сомнительных красавиц. Жавотта сумела протолкнуть в обувь один палец, а Луиза – даже два. Глядя с ненавистью на опостылевшую туфельку, кавалер, не прощаясь, заковылял прочь от дома. «Стойте! А как же мы?» – закричала с чердака Алёна. Придворный в недоумении остановился, а госпожа Журдэн, брызгая слюной, стала наговаривать на Золушек. «Мне всё равно, – махнул рукой хворый кавалер. – Нет больше сил терпеть эту муку. Пусть нищие, пусть уродливые. Лишь бы ноги были маленькие». Алёна уверенно вдела ножку в хрустальную туфельку – и она пришлась ей впору. У мачехи глаза полезли на лоб, а измотанный кавалер от радостного потрясения уселся прямо на паркетный пол. «В доме есть ещё одна девушка», – напомнила справедливая Алёна. «Зачем?!» – испуганно завопил придворный кавалер, ожидая подвоха. И он не ошибся. Золушка носила такой же размер обуви, как и Алёна. На глазах у всего честного народа мачеха стала раздуваться от злости, а потом лопнула, как мыльный пузырь. Жавотта и Луиза, естественно, последовали её примеру. Господин Журдэн от стыда стал красный, как варёный рак. (Забегая вперёд, скажем, что избавиться от этой окраски ему так и не удалось). Это зрелище могло потрясти кого угодно – только не придворного кавалера. У него были свои заботы. Прижав к сердцу хрустальную туфельку, он поторопился к принцу с докладом о двух невестах.