Сельма Лагерлёф: Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона с дикими гусями по Швеции

И вдруг гном заговорил!

Я столько сделал для вашей семьи и заслужил лучшего обращения, сказал гном. Если ты меня отпустишь, получишь в награду старинный норвежский далер, серебряную ложечку и золотую монету величиной с карманные часы. С карманные часы!

Посулы не показались мальчику чересчур уж щедрыми. Удивительно другое: как только он поймал гнома в сачок, ему опять стало страшно. И не то чтобы страшно, а так… не по себе. Он вступил в сношения с иным, чуждым миром, и лучше бы отпустить это странное создание на все четыре стороны.

Так и надо сделать. Он перестал раскачивать сачок. Гном уже почти выбрался на свободу, как вдруг мальчику пришло в голову, что он делает ужасную глупость. Ведь можно потребовать что угодно – этот гном наверняка несметно богат. По крайней мере, мог бы помочь выучить эту занудную проповедь, ведь ему наверняка ничего не стоит просто взять и вложить эти четырнадцать с половиной страниц ему в голову!

Не надо быть дураком!

Он поспешно встряхнул сачок.

И в этот самый момент кто-то дал ему оглушительную оплеуху. Ему показалось, что голова раскололась на части. Он отлетел к стене, потом к другой и свалился на пол без сознания.

А когда очнулся, гнома и след простыл. Сундук закрыт, сачок висит там, где и раньше, – на окне. Если бы так не горела щека, можно было подумать, что все ему только приснилось.

Отец с матерью ни за что не поверят, решил мальчик. И урок спросят все равно. Так что лучше прямо сейчас взяться за эту проповедь.

Он пошел было к столу и остановился как вкопанный. Комната, знакомая с раннего детства… что с ней? Выросла она, что ли? А пасторское кресло? Выглядит как всегда, но во много раз больше. Ему пришлось сначала залезть на царгу, а потом по ножке вскарабкаться на сиденье. И стол тоже вырос – надо встать на ручку кресла, чтобы дотянуться до столешницы.

Что же это такое? Гном заколдовал мебель! Да не только мебель – всю хижину!

Книга Лютера лежала на столе. Книга как книга, только и она выросла до слоновьих размеров. Чтобы прочитать хотя бы одно слово, ему пришлось встать на страницу.

Мальчик с трудом прочитал пару строчек, поднял голову, посмотрел в зеркало и, не удержавшись, крикнул:

– Еще один!

Потому что в зеркале он увидел другого гнома – такого же коротышку, только не старичка, а своего ровесника, в вязаном белом колпачке и кожаных брючках.

– Он же одет точно, как я! – воскликнул мальчик и хлопнул в ладоши.

Гном в зеркале сделал то же самое и посмотрел на него с удивлением.

Он потянул себя за волосы, ущипнул за руку, начал раскачиваться – тот, в зеркале, повторял все его движения.

Мальчик слез со стола и забежал с другой стороны зеркала – не стоит ли там кто-то и дразнится?

И никого не нашел.

Обратная сторона зеркала была наглухо закрашена краснокоричневой краской.

Поверить невозможно – он превратился в гнома! Ну, нет, подумал мальчик, скорее всего, я сплю. Проснусь – и опять стану человеком. Надо только немножко подождать.

Он встал перед зеркалом, зажмурился, подождал пару минут и снова открыл глаза в уверенности, что все встанет на свои места. Но нет – как был, так и остался таким же крошкой. Льняные волосы, веснушки, заплатка на кожаных брючках, штопаный чулок – всё его, но он уменьшился раз в пятнадцать.

Стоять у зеркала и ждать, пока вырастешь, довольно глупо. Надо попробовать что-то другое. Лучше всего найти гнома и помириться с ним. Попросить прощения.

Спрыгнул на пол и начал искать. За шкафами, под диваном, за сундуком, даже в печь заглянул и в мышиную норку – ни следа. Гнома как ветром сдуло.

Он искал и искал, начал плакать, клялся, что никогда больше не изменит данному слову, никогда больше не позволит себе такие злые шутки, никогда не заснет над проповедью. Никогда, никогда… он будет послушным, добрым, он будет просто замечательным и образцовым мальчиком, только бы опять стать нормальным.

Никакие обещания не помогали.

Тут он вспомнил. Мать рассказывала: маленький народец часто селится в коровниках. Надо поискать там.

Ему повезло – входная дверь была приоткрыта, иначе ни за что не добраться до дверной ручки.

Дома он, само собой, ходил в чулках. А как теперь выйти на улицу в огромных, чуть не больше его самого, деревянных чоботах? И ахнул: у самого порога стояла пара крошечных деревянных башмачков. Значит, гном позаботился и об этом. Сделал башмачки по размеру.

И ему стало совсем страшно. Значит, это надолго. Значит, гном разозлился всерьез.