Софья Прокофьева - Все приключения Белоснежки

Белоснежка и принц Теодор летели, тесно обнявшись, глядя в глаза друг другу.

– Мы погибнем, но ничто не разлучит нас, любимый, – с печальной и светлой улыбкой прошептала Белоснежка.

– Всегда вместе, и в жизни, и в смерти, – ответил ей принц Теодор.

– Я не вижу страдания на их лицах! Я не вижу слёз на их глазах! – в бешенстве прошипела Морганда. – Эй, дьявольский ветер, заверти их сильней, без жалости и пощады!

Вихрь озорно присвистнул. От его могучих порывов сверху донизу содрогнулся замок Мортигер. Мелкие ветерки, шаловливые сквозняки разом ворвались в замок.

Взметнулся плащ королевы Морганды. Грива коня-вихря сорвала со стола тяжёлую парчовую скатерть вместе с золотыми кубками. Тёмное вино выплеснулось на платье Морганды. Разыгравшийся вихрь выхватил из рук королевы Двуглазый Посох. Кубки, бесценные кувшины, Двуглазый Посох – всё со звоном и дребезгом полетело в окна.

– Постой, постой, негодник! Отдай назад мой посох! – яростно закричала королева, высовываясь из окна. Но вихрь был уже далеко. Он нёс своих пленников, поднимаясь всё выше и выше к розовым утренним облакам.

– Пусть они пролетят над всем, что им дорого, над всем, что они любят! – крикнула вдогонку вихрю королева Морганда и прошептала, отходя от окна: – Когда Белоснежка в последний раз увидит свой замок Тэнтинель, сердце её разорвётся от горя!..

Теперь вихрь летел над зелёными верхушками леса Грюневельт.

«Прощай, мой милый, добрый лес, больше мне не гулять по твоим тенистым тропинкам», – с грустью прошептала Белоснежка.

Вдали показался родной замок Тэнтинель. Как он был красив, освещенный теплыми утренними лучами!

Вихрь опустился так низко, что Белоснежка могла заглянуть во все окна замка. Она увидела спящего старого короля Унгера. Даже во сне лицо его было печально.

– Прощай, прощай, мой бедный батюшка! Когда ты проснёшься, твоя любимая дочь будет уже неведомо где… – Слёзы навернулись на глаза Белоснежки.

Теперь вихрь с насмешливым свистом устремился к церкви, стоящей высоко на холме, усыпанном свежими ромашками.

«Наверно, сейчас моё сердце разорвётся от горя», – подумала Белоснежка.

Вдруг громко и торжественно ударил большой церковный колокол. Глубокий ясный звук поплыл над землей.

«Сегодня праздник всех святых, – вспомнила Белоснежка. – О Боже, мне теперь уже никогда не войти в церковь…»

Колокол звучал всё громче, как будто хотел своим звоном наполнить всё небо. Но теперь это были уже слова, и их можно было разобрать:

– Хвала Господу! Хвала Господу! – пел большой колокол. А маленькие колокола вторили ему серебряными голосами: – Хвала, хвала!..

Вдруг Белоснежка и принц Теодор почувствовали, что неистовый вихрь замедлил своё безумное кружение.

– Пусть умолкнут колокола! Пусть погаснут свечи… – жалобно просвистел вихрь. – Я не могу лететь, не могу кружиться, я теряю силы…

Белоснежка глянула вниз и увидела соломенные крыши маленького городка.

– Мы падаем вниз! Мы разобьёмся! – отчаянно взвизгнула госпожа Пушистый Хвост. – Только этого не хватало!

Золотые кубки, стукаясь друг о друга, пролетели мимо.

Земля всё приближалась. Плащ принца Теодора зацепился за цветущую яблоню. Гибкие ветви приняли их в свои душистые объятия…

Через мгновение Белоснежка, принц Теодор и Селизетта, живые и невредимые, стояли посреди городской площади. У ног их струились, что-то невнятно лепеча, мелкие ветерки. Это было всё, что осталось от колдовского вихря.

Двуглазый Посох ударился о землю и раскололся. Во все стороны полетели острые щепки.

– О Боже! – вне себя от волнения прошептала Селизетта. – Это дом моей милой матушки!

Селизетта, скинув с ноги деревянный башмак, босиком бросилась к маленькой лачужке под соломенной крышей. Она распахнула печально скрипнувшую дверь.

Белоснежка и принц Теодор вслед за Селизеттой переступили порог убогой хижины.

На постели, сколоченной из грубых досок, лежала старая женщина. Лицо её было жёлтым, как воск, а руки бессильно сложены на груди.

Селизетта, горько рыдая, стояла перед ней на коленях.

– Матушка, матушка, прости меня! Я вернулась, но поздно!

– Я умираю, но умираю счастливой. – Слабая улыбка осветила лицо старой женщины. – Я думала только об одном, увижу ли я перед смертью тебя, моё милое дитя! И вот ты здесь, моя пропавшая Селизетта! Какая ты стала взрослая и красивая…

Селизетта, не в силах вымолвить ни слова, целовала иссохшие руки матери.