Софья Прокофьева - Приключения желтого чемоданчика. Сказочные повести

Детского Доктора разбудило яркое солнце и ребячий смех.

Детский Доктор мог целыми днями слушать этот смех. Это были для него самые приятные звуки на свете.

Ребята играли во дворе и смеялись.

Время от времени снизу поднималась серебряная струя воды. Можно было подумать, что посреди двора лежит большой кит. Детский Доктор, конечно, понимал, что этого не может быть. Он знал, что это дворник дядя Антон поливает клумбу.

Детский Доктор чувствовал себя утомленным.

Последнее время у него было очень много работы. По ночам он писал книгу. Книга называлась «Роль справедливой драки в нормальном развитии мальчишки».

Днем он работал в детской поликлинике, а после работы собирал материал для своей книги. Он ходил по дворам и скверам, входил в темные подъезды и даже заглядывал под лестницы.

«Как хорошо, что сегодня мне не надо идти в поликлинику! – подумал Детский Доктор. – Я смогу сегодня отдохнуть и, может быть, даже закончу седьмую главу моей книги. У меня сегодня только два вызова. Правда, один случай очень тяжелый: эта грустная девочка Тома…»

В это время раздался громкий звонок.

Детский Доктор пошел в переднюю и открыл дверь.

За дверью стояла мама.

Конечно, это была не мама Детского Доктора. Это была мама какого-нибудь мальчика или девочки. Но то, что это была мама, было несомненно. Это было сразу видно по ее большим несчастным глазам.

Детский Доктор тихонько вздохнул и пригласил эту чью-то маму в кабинет.

Правда, это была очень хорошая мама. Детский Доктор это сразу определил.

Такая мама наверняка умела быть строгой.

Но, с другой стороны, такая мама наверняка разрешала своему ребенку лазить по деревьям и бегать босиком по лужам.

«Интересно, как она относится к дракам? – подумал Детский Доктор. – Ее мнение было бы важно для моей книги «Роль справедливой драки в нормальном развитии мальчишки»…»

– Вы понимаете, Доктор… – волнуясь, начала мама. Ее глаза были совсем темными и несчастными. А ведь, наверное, ее глаза умели ярко сиять. – Видите ли… Мне вас очень рекомендовали… У меня сын Петя… Ему девять лет. Он очень болен. Он… вы понимаете… он… трус…

Прозрачные слезы одна за другой закапали у мамы из глаз. Можно было подумать, что вдоль щек у нее висят две нитки блестящих бус. Видно было, что ей очень тяжело.

Детский Доктор смутился и стал смотреть в сторону.

– Вот рано утром… – продолжала мама. – Понимаете, как проснется… или, например, как придет из школы… а вечером…

– Так, так, – сказал Детский Доктор. – Минуточку, минуточку. Вы лучше отвечайте на мои вопросы… В школу ходит один?

– Провожаю и встречаю.

– А в кино?

– Уже полтора года не был.

– Собак боится?

– Даже кошек… – тихо сказала мама и всхлипнула.

– Понятно, понятно! – сказал Детский Доктор. – Ну ничего. Современная медицина… Приходите ко мне завтра в поликлинику. Я вас запишу на двенадцать часов. Вам удобно в это время?

– В поликлинику? – растерялась мама. – Вы знаете – он не пойдет. Ну ни за что на свете. Не могу же я вести его силой? Как вы считаете?.. Я думала… вы к нам на дом… Мы здесь недалеко живем. На сто втором автобусе…

– Ну хорошо, хорошо… – со вздохом сказал Детский Доктор и с тоской посмотрел на свой письменный стол. – Мне все равно сейчас надо ехать на Лермонтовский проспект к этой грустной девочке Томе…

И Детский Доктор стал складывать лекарства в свой небольшой чемоданчик. Чемоданчик был среднего возраста, не новый и не старый, желтого цвета, с блестящими замками.

– Минуточку, минуточку, чтобы не забыть… Это порошок смеха для грустной девочки Томы. Очень сильнодействующее средство… Уж если он не поможет… Так… Бутылка антиболтина. Так, так. Перед употреблением взбалтывать… Это для одного болтуна… А для вашего Пети…

– Простите, Доктор… – опять засмущалась мама. – Вы и так очень любезны… Но… Петя не принимает никаких лекарств. Боится. Он даже не пьет газировку, потому что она шипит. А суп я ему наливаю в мелкую тарелку. Он боится есть из глубокой тарелки.

– Естественно, естественно… – задумчиво пробормотал Детский Доктор.

– Вы находите это естественным? – От удивления мамины глаза стали в четыре раза больше.