Кэтрин Ласки - Легенды ночных стражей 4 - Быть королем

«Чудеса, да и только!» — подумал про себя Гранк. Он никогда не слышал о том, чтобы белые медведи охотились на леммингов, тем более белые медведи из Ледяных когтей. Дело в том, что лемминги крайне редко забредали в это пустынное место.

— Ах, мамочка, я так объелась рыбой, что теперь до самой смерти ее в клюв не возьму, честное слово!

— Идем же скорее, моя милая. Летим в обеденное дупло, там тебя ждут сочные полевки и великолепные луговые мыши!

После ужина Стрикс Струмажен повела дочь в свое дупло. Она была счастлива, и все же ее немного задевала непонятная скрытность дочери. Эмерилла ни словом не обмолвилась о том, как она узнала, что ее мать теперь живет на Великом Древе, и не спешила рассказать, чем же она занималась все это долгое время после ранения. Неужели так и прожила у медведя в пещере? Стрикс Струмажен попыталась расспросить дочь, но та крайне скупо рассказывала о себе, зато проявляла огромный интерес к молодому королю и его углю.

— Значит, ты уже слышала об угле? — спросила Стрикс Струмажен.

— Конечно, мамочка! В Северных королевствах только о нем и говорят.

— Но ведь ты почти все время провела в обществе белого медведя?

— Да, но Свен постоянно плавал туда-сюда. Он рассказывал мне все новости. Но скажи лучше, какой он из себя, король Хуул?

— Он молод и красив. Очень умен. Он… — Стрикс Струмажен задумалась. Она рассказала Эмерилле, что король отправился на ее поиски, однако ни словом не обмолвилась о другой задаче Хуула: об установлении сети лазутчиков в Сиртгаре. Стрикс Струмажен не могла объяснить, почему она умолчала об этом. Конечно, миссия Хуула была секретной, о ней знали только члены парламента. Но в глубине желудка Стрикс Струмажен знала, что вовсе не это соображение заставило ее сжать клюв. Ее остановил какой-то тревожный укол в желудке. «В чем дело? Чего испугался мой желудок?» Стрикс Струмажен растерянно посмотрела на дочь и вновь поразилась ее пугающему сходству с отцом.

Дважды за время дневного сна Стрикс Струмажен просыпалась и подлетала к дочери, безмятежно спавшей в своем уголке дупла. Мать до боли всматривалась в нее, разглядывая каждую крапинку на оперении, а потом нежно перебирала клювом перышки вновь обретенной дочери. «Почему я не счастлива? Чего мне не хватает? — в отчаянии думала она. — Что со мной творится? Ведь я так ее люблю! Почему же меня не оставляет это странное ощущение в желудке?» Наконец она вернулась на свое место и провалилась в глубокий сон.

— Мама! Мамочка! — разбудила ее Эмерилла.

— Что? Что такое, родная? Сколько времени?

— Почти сумерки. Ты слышишь радостные крики?

— Да! Что случилось?

— Дозорные увидели короля! Он приближается к дереву!

— Глаукс Великий, он вернулся! Какое счастье!

— Мама, а он удивится?

— Чему, милая?

— Тому, что я здесь. Он искал меня повсюду, а я сама нашлась! Это ведь радость для короля, правда?

Стрикс Струмажен заморгала. «Странно, очень странно. И весьма нескромно», — подумала она про себя. Эмерилла всегда была такой скромной, такой простодушной!

— Значит, уголь тоже вернулся, да? Ведь Хуул принес его с собой?

— Но уголь никогда не покидал этого дерева, милая, — рассеянно ответила Стрикс Струмажен.

— Правда?

— Конечно. Было бы глупо и неосторожно всюду таскать его за собой!

— Но он спрятан в безопасном месте?

— Конечно, — ответила Стрикс Струмажен. Помолчав, она осторожно добавила: — Видишь ли, Эмерилла, на этом дереве все основано на доверии. Можно сказать, что доверие — это главная ценность Ночных стражей. Ты ведь понимаешь, дорогая? В нашей семье все тоже всегда строилось на доверии, оно присуще нам, как пятнышки на оперении. — Она протянула крыло и нежно дотронулась до пушистых бровей Эмериллы, так похожих на отцовские. В тот же миг она почувствовала, как Эмерилла содрогнулась от ее прикосновения. Страшная тревога сжала желудок старой совы. «Эмерилла очень изменилась. Похоже, этот удар по голове не прошел для нее бесследно. Может быть, ей нужен какой-то укрепляющий препарат для возвращения желудочной силы? Нужно посоветоваться с Гранком».

В Ледяном дворце Храта играла музыка. Гостей развлекала целая стая пестроперых, а совы во главе с Филмой и Шадиком отплясывали летучую совиную кадриль. Слуги разносили куски леммингов и чаши с забродившим соком. Стоя в тени, Тео с отвращением смотрел, как его захмелевший братец громко орет, воодушевляя танцоров: