Евгений Наумов - Смеющийся Пеликен

Шатаясь, Айван отправился в свой полог. Долго сидел и смотрел на изображения Сверху Сидящего. Разные были они, непохожие друг на друга. Как изобразить сегодняшнего, если он все время иным становится! Невозможно пройти последнее испытание! И вдруг вспомнил слова старого наставника Ненека: «Когда последнее испытание наступит, открой амулет!» Снял амулет с шеи. Пальцы торопливо рвали задубевшие узелки. Тонкая шкурка соскользнула…

Улыбающийся Пеликен!

Так вот кто уже дважды спас его от гибели! Так вот чего не хватало в шатре Ненека, когда Айван уходил из него и в последний раз окинул взором родное жилище!' Старый наставник отдал защитника своего жилища, чтобы спасти воспитанника.

Но как спасет его теперь Пеликен? В грудь Айвану не направлен острый нож или Крылатый амулет. Да он бы и не побоялся этого. Другая, более жестокая участь ждет его.

Станет он крепкоголовым, будет вечно прислуживать в шатре Сверху Сидящего.

Неслышно вошел крепкоголовый. Как всегда, расставил яства, напитки, потом остановился, чтобы посмотреть на рисунок. Его не было.

Крепкоголовый уставился на Айвана. Застучал зубами, повел рукой. И вдруг Айван понял язык крепкоголового!

— Спасибо тебе, пришедший издалека. Нас хотел освободить. Но ничего не достигнешь…

— Почему? — вырвалось у Айвана.

— Тот, кто Сверху Сидящего изображает, на вечную и бесплодную работу обречен.

— По как изобразить его?

Ничего не ответил крепкоголовый, ушел.

Айван не притронулся к роскошным яствам. До них ли? Задумался. Где теперь его друзья? Где Тэрыкы, где Яри, где Аинка, найденная и потерянная сестра? Нет их, один остался.

Попил воды и спать лег. Перед этим у изголовья поставил улыбающегося Пеликена.

Взглянул в его лицо, увидел добрую широкую улыбку, и стало спокойно на душе. Заснул легким радостным сном.

Кто-то дотронулся до его плеча, и Айван сразу проснулся. Перед ним стоял крепкий старик с румяным улыбающимся лицом. Юноша протер глаза. Посох увидел. Да ведь это Улыбающийся Пеликен! Только живой!

Пеликен весело подмигнул ему:

— Наконец догадался! Не мучился бы, если бы сразу освободил меня, не занимался пустой работой. Сколько времени потерял! — закричал он.

— Немного времени, — возразил Айван. — Всего два изображении сделал.

Пеликен загадочно посмотрел на него:

— Тут время по-иному течет…

— Что делать теперь?

— Посмотри, вон тени ушедших!

Они шли в пустоте длинной чередой, одни за другими, не останавливаясь, поднимаясь снизу и уходя вверх. Сколько их! Не сосчитать, не окинуть взглядом.

— Мать! Где же ты? — хотел крикнуть Айван, но звуки замерли на губах. Кого тут можно увидеть, кого услышать, кого узнать?

По-прежнему держа Айвана за руку, Пеликен повел его вверх, вслед за тенями. Они шли и шли. Неизвестно сколько.

Свет стал пробиваться откуда-то сверху — вершина Запретной горы! Вот зияющая пропасть, куда упал Айван со своей упряжкой. Она окружена дымящимися облаками… Так вот что это за облака! Тени, выходя на вершину горы, превращались в маленькие пушистые клубки пара, ветер срывал их и уносил куда-то вдаль, в необъятные просторы ночного неба.

Одни тени превращались в белые клубочки, другие в темные, а третьи — в совсем черные.

— Почему эти — черные?

— Неправильно жили. Много плохого совершили в жизни. До тех пор будут носиться над землею, пока не прольются теплым дождем или не просыплются чистым снегом. Тогда белыми станут. Где-то человек родится. Белое облачко войдет в него, станет человек жить.

Каждое облачко над землей летает, ищет своего человека.

— Бесконечно летать они будут над землею и никого найти не смогут, — сказал Пеликен.

— Почему?

— Солнца нет. Вся земля во мраке. Ни дожди не льют над ней, ни снег не сыплет.

Ничего не видно. И на земле отныне пустота. Так все люди исчезнут, превратятся в летящие во мраке облачка.

— Солнце нужно вернуть! — вырвалось у Айвана.

— Пошли, — ответил Пеликен.

Только шагнули — и вдруг в пологе очутились.

— Другим путем шли, — пояснил Пеликен.

Чистый белый клык снова увидел Айван, рядом лежали приспособления.

— Что делать, говори!

— Сказано было тебе изобразить Сверху Сидящего.

— Но все время вчерашнего рисую я! Не могу сегодняшнего изобразить, Пеликен покачал головой.

— А ты завтрашнего нарисуй.

— Завтрашнего? Ведь он уже совсем дряхлый…

— Нет, нарисуй такого завтрашнего, какого сам хотел бы видеть.