Отфрид Пройслер - Разбойник Хотценплотц и перцовый пистолет

— Я жду.

— Чего же?

— Своего освобождения. Ибо ты должен знать, что в действительности я никакая не жерлянка, а…

— Ну а кто? — спросил Касперль.

— Не знаю, могу ли я доверять тебе, — проквакала жерлянка, которая ею будто бы не была. — Тебя послал Цвакельман?

— Нет, — сказал Касперль, — он не знает, что я здесь. Он сегодня гостит у одного коллеги в Букстехуде.

Жерлянка глубоко вздохнула.

— Это верно? — спросила она.

— Да, верно, — сказал Касперль, — три пальца на сердце! А теперь скажи мне, кто ты, если не жерлянка!

— Я была когда-то доброй феей.

— Феей?

— Да, феей Амариллис. Но уже семь лет я в шкуре жерлянки сижу в этом лягушачьем болоте, ох-ох-ох-хоо! Цвакельман заколдовал меня и заточил в темницу.

— Семь лет? — воскликнул Касперль. — Просто ужас! Почему ж Цвакельман это сделал?

— Потому что он злой, страшно злой! Он терпеть меня не мог, так как я иногда чуточку вмешивалась в его колдовство. Я была, по его понятиям, слишком добра, тогда он перехитрил меня и сделал из меня жерлянку. Такую — ох-ох-ох-хоо — жерлянку!

Заколдованная фея горько заплакала. Крупные слезы покатились по ее жерлянковому лицу.

Касперль охотно бы ее утешил, ему было ее очень жаль. Однако что тут было делать?

— Я могу помочь тебе? — спросил он.

— Да, ты это можешь! — всхлипнула жерлянка и лапкой вытерла слезы. — Тебе следует только раздобыть для меня нужную траву, траву фей. Она растет в нескольких часах ходьбы отсюда на Вересковом холме. Стоит тебе принести мне немножко этой травы, коснуться ею меня — и я свободна. Она тотчас же уничтожит все злые чары. Ты принесешь мне ее? Почему ты молчишь?

— Потому что… — сказал Касперль и запнулся.

— Да? Потому что?…

— Потому что я не смогу выбраться отсюда. Я тоже нахожусь в заточении в этом волшебном замке. Позволь я тебе расскажу…

И Касперль поведал жерлянке о своем приключении вчера ночью: как он попытался вырваться и как это трижды окончилось для него неудачей.

— Если ты посоветуешь, как мне отсюда выбраться, — заключил он, — тогда я принесу тебе фейной травы. Но боюсь, ты этого не знаешь.

— С чего ты взял это? — проквакала жерлянка. — Подумай: я как-никак была феей и уж кое-что смыслю в колдовстве. Ты не можешь выбраться за пределы замка, потому что Цвакельман заколдовал ограду вокруг него. Однако если ты оставишь в замке что-нибудь из своей одежды — вещь, которая в данный момент на тебе надета, — тогда ты свободен и волен отправляться куда пожелаешь.

— Это правда? — спросил Касперль.

— Попробуй! — проквакала жерлянка. — Тогда и увидишь, что я не солгала тебе. Лучше всего оставить здесь свою рубашку. Но чулок или шляпа тоже подойдут.

— Шляпа тоже? — выпалил Касперль. — Она служила только для маскировки, но принадлежит не мне, а моему другу.

— Это не важно, действует точно так же.

— Тогда я, само собой разумеется, оставлю шляпу, — сказал Касперль. — Она мне не нравится, потому что все равно мне не идет. А теперь расскажи, где я найду фейную траву и как она выглядит, потому что я хочу добыть ее для тебя.

Касперль велел точно описать ему дорогу на Вересковый холм.

— Когда ты будешь у цели, — сказала жерлянка, — то присядь под старой елью, которая одиноко стоит возле черного пруда на Вересковом холме. Дождись там восхода луны, фейную траву можно ведь найти только тогда, когда светит луна. При лунном свете она начинает блестеть и становится видно, как ее маленькие серебристые зонтики сверкают из-под корней ели. Если ты насобираешь пучок этой травы — всё в порядке. Тогда даже Цвакельман не сможет уже причинить тебе вреда. Тот, кто держит в руках фейную траву, для него невидим.

— Ты думаешь, что он будет искать меня, когда вернется домой и заметит, что я сбежал?

— Я в этом совершенно уверена. Поэтому ты должен постараться как можно скорее взять в руки эту траву. А теперь ступай, ибо тебе предстоит дальняя дорога. Всего хорошего — и желаю тебе везенья!

Касперль поднялся и взмахом фонаря послал жерлянке в лягушачье болото прощальный привет.

— До свиданья!

— До свиданья! Но не позабудь закрыть за собой двери! Цвакельман не должен заметить, что ты со мной разговаривал.

Ах, правильно, двери! О них-то Касперль и думать уже забыл. Он запер их и затем поднялся по подвальной лестнице. Дверь подвала он тоже снова запер на задвижку. Потом из кладовой Цвакельмана он прихватил с собой хлеба да пару колбас и отправился в путь.