Туве Янссон - Опасный канун

— Ах, какой у него стильный вид, — сказала Муми-мама. — И картину у него за спиной я тоже узнаю.

— Задник для «Клеопатры», — холодно заметила Эмма.

— Эту молодую даму зовут Клеопатра? — спросила Муми-мама.

Эмма схватилась за голову.

— «Клеопатра» — это название пьесы, — устало сказала она. — А молодая дама возле Филифьонка его жеманная племянница Филифьонка. Очень неприятная племянница! Каждый год присылает нам приглашения на Иванов день, но я остерегаюсь отвечать ей. У неё одно на уме — протыриться в театр.

— И вы не открываете ей? — укоризненно спросила Муми-мама.

Эмма выставила перед собой метлу.

— Сил моих больше нет, — сказала она. — Вы ничего не смыслите в театре. Нисколечко, а то и того меньше. Ну да хватит об этом.

— А не могли бы вы, Эмма, немножечко объяснить мне, что такое театр, — робко попросила Муми-мама.

После недолгих колебаний Эмма решила оказать любезность.

Она уселась на край кровати возле Муми-мамы и сказала:

— Театр — это не гостиная и не проходной двор. Театр — это самое важное на свете, потому что там показывают, какими вы могли бы быть и какими хотели бы быть, если бы посмели, и какие вы есть на самом деле.

— Воспитательный дом! — испуганно воскликнула Муми-мама.

С выражением бесконечного терпения Эмма покачала головой, взяла клочок бумаги и трясущейся рукою нарисовала для Муми-мамы театр. Она объяснила, что к чему, и надписала, чтобы Муми-мама не забыла. (Иллюстрация находится здесь, в книге.)

Эмма объясняла, а все остальные подошли и стали вокруг.

— Вот так было здесь, когда мы ставили «Клеопатру», — рассказывала Эмма. — Зал (это совсем не то, что ваши залы) был полон, и все молчали, так как была премьера (это означает, что пьесу показывают в первый раз). Я, как обычно, зажгла огни рампы на закате и, прежде чем поднялся занавес, постучала три раза в пол сцены. Вот так!

— Зачем? — спросила дочь Мимлы.

— Для эффекта, — ответила Эмма, и в её маленьких глазках сверкнул огонёк. — Удары судьбы, понимаете ли. Занавес поднимается. Красный прожектор освещает Клеопатру — публика глубоко вздыхает…

— А Реквизит тоже там был? — спросил Хомса.

— Реквизит — это место, — объяснила Эмма. — Помещение, где хранится всё необходимое для игры на сцене. Примадонна была чудо как хороша и мрачна…

— Примадонна? — спросила Миса.

— Ну да, это самая главная из актрис. Она всегда играет самую лучшую роль и всегда получает всё, что хочет. Но упаси меня бог…

— Я хочу быть примадонной, — прервала её Миса. — Но я хочу играть печальную роль. Такую роль, в которой надо кричать и плакать.

— Тогда ты должна играть в трагедии, в драме, — сказала Эмма. — И умереть в последнем акте.

— Да! — воскликнула Миса с пылающими щеками. — Подумать только: преобразиться совсем в другое существо, чем ты есть! Никто больше не скажет: «Вот идёт Миса». Все будут говорить: «Посмотрите на эту мрачную даму в красном бархатном платье… Это великая примадонна… она, наверное, много страдала».

— Ты будешь играть у нас в пьесе? — спросил Хомса.

— Я? Играть в пьесе? У вас? — прошептала Миса, и на глаза у неё навернулись слёзы.

— Тогда я тоже хочу быть примадонной, — сказала дочь Мимлы.

— А что вы будете играть? — спросила Эмма.

Муми-мама взглянула на Муми-папу.

— Ты наверняка сумеешь написать пьесу с помощью Эммы, — сказала она. — Ведь ты писал мемуары, а рифмовать, пожалуй, не так уж трудно.

— Нет, пьесу я написать не сумею, — сказал Муми-папа и покраснел.

— Сумеешь, сумеешь, милый, — сказала Муми-мама. — А мы все вместе выучим её наизусть, и все придут поглядеть на нас, когда мы будем играть в театр. Масса народу, всё больше и больше, и все говорят, как они польщены знакомством с тобой, и в конце концов Муми-тролль тоже услышит об этом и найдёт дорогу домой. Все возвратятся домой, и всё будет хорошо! — заключила Муми-мама и захлопала от радости в ладоши.

Все в нерешительности переглянулись.

Потом поглядели на Эмму.

Она замахала лапами.

— Разумеется, это будет нечто несусветное, — сказала она. — Но если вы непременно хотите нарваться на фиаско, могу дать вам несколько советов. Так, между прочим, когда у меня выпадет свободный час.

И Эмма продолжала рассказывать о том, как играют в театр.

К вечеру Муми-папа закончил пьесу и прочел ее остальным. Никто не прерывал его, и когда он кончил, воцарилась мёртвая тишина.