Шалва Амонашвили - Амон-Ра

"Сын Мой, Я задерживаю тебя".

Откуда душа слышит эту мысль? Какая любовь, какая забота в ней звучит! Какое доставляет она ей блаженство!

"Сын Мой, ты достиг Мира Огненного и можешь остаться в нем. Тогда направлю Я тебя к поверхности Сокровенной Звезды. Ты будешь зачат в чреве огненной сущности и родишься как младенец с огненным телом. Начнется твой новый путь в Беспредельность. Однако если вернешься на Землю, чтобы полностью испить свою чашу земной жизни, то начало твоего пути в Мире Огненном в будущем станет более успешным".

"Чью мысль я сейчас чувствую? Кто Ты?"

"Я твой Покровитель".

"О, Дух Великий, сколько тысяч лет я стремлюсь к Тебе! Ты взращивал меня, Ты помогал мне, Ты защищал меня! Ведь это Ты послал мне камень-письмо?"

Душа Амон-Pa трепетала от счастья.

"Да, это так".

"Почему же я не вижу Тебя? Где Ты?"

"Ты во Мне, как и Я в тебе. Но твой взор не может охватить Мое Пространство. Эта Планета тоже в Моем сердце, как и эта часть Вселенной. Ты есть Частица Моей Души, Моего Огня".

"И Ты советуешь мне вернуться на Землю?"

"Да. Но воля твоя свободна".

"Что я еще должен совершить на Земле? Чего я еще должен достичь?"

"Тебе нужно стать героем легенд и сказок, которые будут люди сочинять в веках".

"Не буду ли я тем самым возвеличивать себя?"

"Нет, ибо в тебе уже нет честолюбия, так же как нет в тебе страха".

"Как я могу это сделать?"

"Ты уже сделал. Надо лишь завершить".

"Как завершить?"

"Следуй зову сердца".

"Учитель, я возвращаюсь на Землю".

"Радует Меня, сын Мой, твой выбор. Мой взор будет сопровождать тебя".

Душа Амон-Pa немедленно покинула Мир Огненный и направилась к Земле.

Это был полет без времени и пространства, душа летела как мысль.

… Молодой легионер своим рукавом отирал кровь с лица и тела мальчика.

— Какой он хороший. Бедный мальчик, за что его пытали? — то с лаской, то с возмущением шептал молодой легионер: — Как его искалечили…

Молодой легионер ласкал мальчика и старался привести его в чувство, но Амон-Pa лежал без дыхания.

— Бедный мальчик, умер, наверно… умирает… — шептал он со слезами на глазах, — как мало прожил и уже умер… убили… Что же он успел увидеть в жизни? Злость людей, унижение, пытку… — Иногда ему казалось, что он оплакивал не чужого, а собственного сына, и тогда его переполняла злоба против десятника, — Я отомщу за мальчика… — грозился он в душе.

Он приложил ухо к сердцу мальчика и прислушался. Никакого стука, никакого биения. Но тело теплое.

Находясь в таком положении, он вдруг увидел, как прямо из каменной стены темницы вышло пламя фиолетового огня. Молодой легионер испуганно отскочил от тела и уперся к другой стене. Значит, то, что он видел несколько минут тому назад, было правдой, а не показалось ему. Фиолетовый огонь, наполняя темницу светом, на этот раз медленно приблизился к мальчику, несколько секунд постоял над ним, и молодой легионер ясно разглядел изуродованное лицо мальчика. Потом фиолетовый свет медленно и спокойно вошел в него и исчез. В течение некоторого времени огонь светился уже изнутри мальчика; само его тело, хотя тускло, но излучало свет. И молодой легионер увидел, как мальчик шевельнулся, раскрыл руки, сложенные на груди, и стал похож на крест, распростертый на земле. Молодой легионер призвал к себе всю свою смелость и подполз к мальчику.

— Ты жив? — шепнул он и опять приложил ухо к сердцу.

Амон-Pa открыл глаза.

Десятник не любил молодого легионера, который то и дело подвергал сомнению его приказы. А теперь злорадствовал, что удалось бросить его в темницу, ибо с того дня, как увидел его красивую жену, он потерял покой. Как только он покончил с этим делом, немедленно направился он к тому дому, в котором находились жена молодого легионера и его сыновья. Была уже полночь. Десятник, конечно, предполагал, что красивая женщина в это время сидит в ожидании мужа, а дети давно уже спят. Придет он к ней и скажет: твой муж брошен в темницу, и если хочешь, чтобы не казнили его, а освободили, выполняй мою волю; иначе не видать тебе больше мужа, и завтра же будешь отправлена обратно в Италию со своими детьми. Что же ей останется делать, думал десятник, она сдастся мне, а дальше видно будет.

С этими коварными мыслями пришел он к дому и осторожно постучал в дверь.

Послышался радостный голос женщины: — Петр, это ты?

Десятник слащаво зашептал:

— Я от Петра, надо кое-что сообщить!

Женщина испугалась:

— Что случилось? Что-то с Петром?