Юрий Степанов - Таблетки от непогоды

Через некоторое время Маленький месяц, шмыгая носом, уже стоял в небе. Рядом с ним повисло Облачко, похожее на лебединое крыло. Первая Звездочка выскочила на небо и долго не могла найти свое место.

Туман полз к реке, лесные шорохи пробирались в траве, пугая глупых лягушат.

Все было так, как и должно быть в летнюю лунную ночь.

Хотя если внимательней посмотреть, то можно заметить, что Молодой месяц забыл отразиться в реке, а Лунная дорожка, не зная, где ей лечь, легла вдоль реки, и от этого река, казалось, была из расплавленного серебра.

И все-таки это была отличная малышовая лунная ночь, и если что не так, то можно малышей извинить, ведь они еще только учатся.

Белели березы, будто по ним струилось парное молоко. А Месяц натянул над лесом невидимую паутину Лунного света.

И на цветах блестели маленькие росинки, совсем как большие. Они старались переливаться всеми цветами радуги.

Все малыши что-то делали, только Слоненку делать было нечего. Он спрашивал у всех, что ему делать, но никто этого не знал.

Утром Слоненка разбудило Солнце.

— Доброе утро! — сказало Солнце. — Почему ты, Слоненок, такой грустный?

— У всех есть свое дело, а у меня нет, — ответил Слоненок.

— Ничего, — весело сказало Солнце, — ведь тебя только вчера выдумали. У тебя еще все впереди — будет и тебе дело.

Было это еще при царе Горохе. Захотелось старому солдату набить табаком свою любимую трубку. Хвать! А табачку-то и нет. Кисет пуст.

— И не из таких переплетов, бывало, выходил, — сказал солдат, — как-нибудь и из этого выйду.

Вышел он на улицу. А на улице первый снег выпал. Земля белая — точно скатертью праздничный стол накрыт, а дома да терема — снедь всевозможная. Хорошо! Только вот табачку нет.

Ребятишки снег катают, снежных баб лепят — аж завидно. Сам бы с ними поиграл, да возраст вроде не позволяет и честь мундира надо беречь.

— Как же табачку раздобыть? — сказал солдат.

А солдатская смекалка ему шепчет на ухо: «Слепи, солдат, снежную лошадку и выменяй ее на табачок!»

— А что? — сказал солдат. — Лошадка не снежная баба. Лошадку лепить даже генералу не стыдно. Не то что мне, простому солдату.

И стал солдат лепить снежную лошадку. Когда она была готова, он посыпал ее золой и стала она мышиной масти в яблоках — хоть на парад выезжай. Оставил бы себе, да табачок дюже нужен.

Лошадка стоит, копытом бьет, как настоящая.

Надел солдат на снежную лошадку уздечку и повел на базар. Дорога была не близкая. Солнышко припекало, и лошадка стала таять. Солдат ее ведет, а она все меньше и меньше становится. Даже дети стали над ним смеяться. Думали, что он игрушку за собой тянет.

И стала лошадка совсем маленькой. Совестно солдату стало. Взял он снежную лошадку и положил в солдатский котелок.

Когда солдат пришел на базар, в котелке уже ничего не осталось, кроме серой, мутной воды.

— Какая жалость! — сказал солдат. — Видать, не добыть мне сегодня табачку.

Хотел он выплеснуть воду из котелка, а солдатская смекалка шепчет ему: «Погоди, солдат! На каждый товар покупатель найдется».

Стоит солдат, котелок в руках держит. Подходит к нему купец:

— Чего продаешь, солдат?

— Продавать ничего не продаю, а выменять хочу.

— Что же ты и на что меняешь?

— Хочу свою снежную лошадку на щепоть табаку выменять, — говорит солдат.

— Где же твоя лошадка?

— А вот! В котелке.

Купец заглянул в котелок.

— Жидкая лошадка?!

— Утром была снежной, да по дороге растаяла, — говорит солдат.

— А масть какая? — спрашивает купец.

— Мышиная в яблоках! — говорит солдат.

— Масть что надо! — говорит купец. — А ведь я такую вот жидкую лошадку всю жизнь искал. Отдаю тебе кошелек с деньгами. Утром он был полон, но пока ходил по базару — деньги и растаяли.

— Денег мне не нужно, — говорит солдат, — мне бы табачку в трубку набить.

— Табачком угостить могу, — говорит купец и подает солдату кисет. — А свою лошадку переливай в мою посудину.

И купец подставил свой кувшин.

— У меня в этом кувшине целый табун. Там и твоей лошадке привольно будет.

Набил солдат трубку и пошел домой. Снег уже весь стаял. Была грязь. Но снежные бабы еще кое-где стояли.

— Не надо было пеплом лошадку посыпать, — сказал солдат, — тогда бы она так быстро не растаяла. Но тогда, быть может, никто бы за нее и на понюх табаку не дал.