Юрий Степанов - Таблетки от непогоды

На небольшой городской площади Пять углов пять дней в неделю, чередуя углы, стоял, застенчиво улыбаясь прохожим, странный человек, продававший таблетки от непогоды. В солнечный, знойный день продавал он таблетки от дождя. В дождь — от зноя. В мороз — от оттепели.

Над продавцом все смеялись, и таблеток никто не покупал. Мальчишки подсовывали ему всякие железки и дразнили. Но продавец радовался даже этим железкам.

— Возьмите! Совсем дешево! — говорил он, заглядывая в глаза прохожим.

В субботу и воскресенье его на площади не было. Наверно, потому, что не было на ней шестого и седьмого углов.

В то время я был маленьким. Ничто меня не удивляло. Все казалось вечным, неизменным, раз и навсегда установленным. Менялась только погода. И продавец таблеток от непогоды был тоже привычным и обязательным, как умывание утром, как новогодняя елка, как ночь и день.

Мимо продавца текла равнодушная толпа, которую он провожал грустным, добрым взглядом. Мне было жаль его.

Однажды, выпросив у матери на мороженое, я подошел к продавцу и положил в его сморщенную руку серебряную монетку. И он преобразился. Из старого, сгорбленного превратился он в красивого, стройного юношу, одетого в сверкающую сказочную одежду.

— Выбирай, малыш! — сказал он, ласково улыбаясь.

И поднес к моим глазам шкатулку, в которой радужно пестрели разноцветные горошины.

Я взял зеленую. Она показалась мне очень красивой. А продавец подал мне еще несколько.

— Это тебе на все случаи жизни, — сказал он. — Будь счастлив!

Я прибежал домой радостный и возбужденный, но таблеток так и не попробовал. Мать велела выбросить их в помойное ведро.

С тех пор я не подходил к продавцу, а следил за ним издали, надеясь снова увидеть, как он превратится в молодого человека.

…Была пятница. Знойное небо голубым зонтом раскинулось над городом. По мягкому асфальту бесшумно шли прохожие. Над домами, как над вафельными стаканчиками, громоздились белые облака, напоминавшие развесное мороженое. Солнце дышало жаром, как топка открытой печи. Продавец стоял на углу, почерневший от загара, и говорил:

— Таблетки от дождя, холода и ненастья! Покупайте волшебные таблетки!

— Вы, сударь мой, совсем совесть потеряли, — стал выговаривать продавцу какой-то толстяк в соломенной шляпе, едва успевавший вытирать пот с лица, — или за детей всех принимаете. Постыдились бы своих седин.

— Я недорого! Могу бесплатно! Пригодятся… — переминался продавец с ноги на ногу.

— Да вы просто издеваетесь надо мной! — взвизгнул толстяк.

— Купите тогда таблетку от войны!

Толстяк выпучил удивленно глаза, раскрыл рот…

— Ну, этого я так не оставлю. Это уже ни в какие ворота не лезет, сударь мой!

И толстяк направился к постовому милиционеру.

Видно было, как он размахивает руками, как постовой успокаивает его, покручивая у виска пальцами. А продавец смотрел на них грустно, с сожалением, и на глазах у него были слезы.

Прошла суббота, настало воскресенье. Солнечное, тихое. Обещавшее долгое, веселое лето.

И вдруг… Время остановилось. Радио на площади выдавило из себя свинцовой тяжести слова: «Война! Вероломное нападение! Все на защиту Отечества! Враг будет разбит!»

Люди замерли, словно их остановила и сжала невидимая сила. В этой толпе был и толстяк в соломенной шляпе. Он растерянно озирался, поглядывая на углы.

Настал понедельник. Потом стремительно помчались другие дни, но продавец волшебных таблеток уже не появлялся. И больше я его никогда не встречал.

Много с тех пор воды утекло. Новые события вытеснили из памяти многие детали далекого прошлого, но продавец таблеток не забылся.

Стерлись его черты. Осталось только доброе и грустное выражение лица да довоенная улыбка, какую сейчас уже нигде не сыщешь.

С тех пор я прихожу на площадь в надежде, что произойдет чудо: появится на площади застенчивый чудак, а я куплю у него одну-единственную таблетку… Много бы я за нее отдал.

Так же, как раньше, светит солнце.

Идут по улицам люди.

Почти такие же облака над домами, а его нет.

До сих пор мне кажется, что этот странный человек вышел из какой-то неизвестной прекрасной и удивительной сказки, которую оборвала война.