Юрий Степанов: Таблетки от непогоды

Сова знала все и даже более того. Ничем ее нельзя было удивить. Любое открытие она принимала равнодушно и всегда говорила:

— Все это я знала двадцать лет назад.

— А знаешь?.. — спрашивал кто-нибудь.

— Давно знаю, — отвечала она, — сказал бы что-нибудь новенькое.

Даже самые ученые выглядели полными невеждами, когда Сова задавала им вопросы.

— А ты знаешь? — спрашивала она.

— Что?

— Ничего ты не знаешь и знать не можешь, — отвечала Сова, — даже говорить с тобой не стоит.

И вот однажды Сова узнала, что есть в лесу мышонок, который ничего не знает.

— Вот это новость! — впервые удивилась Сова. — Такого даже я не знала.

И захотелось Сове своими глазами увидеть необыкновенного мышонка. Долго она его искала. Переловила много разных мышат и наконец застала невежду мышонка возле его норки. Она хотела его схватить, но мышонок успел юркнуть в норку.

— Так это ты ничего на свете не знаешь? — спросила Сова.

— Не знаю! — ответил Мышонок.

— Но ты же знал, что Совы едят мышей?

— Не знал! — ответил Мышонок.

— Зачем же спрятался от меня?

— Чтобы ты меня не съела, — ответил Мышонок.

— Значит, ты кое-что все же знаешь! — разочарованно сказала Сова. — И не обманывай.

— Просто я кое-что понимаю! — сказал Мышонок.

— Разве так может быть?! — удивилась снова Сова.

— Можно все знать и ничего не понимать! — ответил Мышонок. И скрылся в норке.

— Все равно я тебя поймаю! — сказала Сова. — Ты мне все объяснишь, невежда.

С тех пор Сова целыми днями сидит в дупле и думает. Думает, думает, а понять слова Мышонка не может. Чуть стемнеет — летит Сова ловить Мышонка, но тот как сквозь землю провалился.

Много она переловила других мышей, но толку от них не добилась. Ничего она из них, кроме писка, выжать не могла. Вот и мается Сова, вздыхает тяжко по ночам: «Ух-ух-ух!»

В лютую стужу, когда птица замерзала на лету, прибежал к Лисе Серый Волк.

— Разреши, кума, погреться, а то мозги к черепу примерзли, не могу вспомнить: лапки у зайца или копыта? Дай хоть одним глазком взглянуть на зайчика.

— О каких зайцах ты, кум, говоришь? Сама забыла, как они пахнут. Зато хорошо помню, что у зайца — копыта!

— А по-моему, лапки: такие мягкие, тепленькие…

— Нет, копыта! И не спорь…

Лиса принесла откуда-то лошадиное копыто и показала Волку — вот!

— Ты что же, кума, смеешься надо мной? — сказал Волк. — Ведь это лошадиное копыто!

— Заячье! — твердо сказала Лиса.

— А если сейчас тебе, кума, хвост выдеру, чьим тогда будет копыто?

— Хоть ты мне и друг, но истина дороже! — ответила Лиса. — Сам же мне еще летом подарил это копыто, сказав, что оно заячье.

— Юмора, рыжая, не понимаешь! — засмеялся Волк. — Задрал я летом лошадь. Не хотелось ни с кем делиться — вот я и сказал, что поймал зайца. А тебе копыто на память подарил.

— Тебе, кум, шуточки, а я с тех пор все время лошадей с зайцами путала.

— Так нет у тебя зайца?

— Такого, как ты летом поймал, — нет, — ответила Лиса.

— Время — мясо! — сказал Волк. — Некогда мне тогда у тебя засиживаться. — И убежал.

Лиса пошла в кладовку, достала зайца и сказала:

— Волк был прав. У зайца действительно лапки, а не копыта.

Лиса съела зайца, а хвостик оставила.

— Надо будет подарить этот хвостик Волку на память и сказать, что лошадиный хвост. Пусть Волк не думает, что только он шутить умеет.

Встретила Лиса Ежика.

— Здравствуй, любезный! — сказала Лиса.

А Ежик не ответил. Только фыркнул и свернулся клубком.

— Ты что же, своих не узнаешь? — сказала Лиса удивленно. — Или ты не Ежик и я ошиблась?

Лиса дотронулась лапой до Ежика, а тот дернулся и уколол ей лапу.

— Да ты совсем одичал, дружок! — возмутилась Лиса. — Человеческого обращения не понимаешь. Покажи-ка мне свое лицо! Наверно, стыдно. Вот ты его и прячешь.

Лиса хотела перевернуть Ежика, но он снова ее уколол иголками.