Юрий Степанов - Таблетки от непогоды

— Это он! — крикнул Комар с коротким носом.

— Спасайся! — крикнул Комар с длинным носом, а Комар с очень длинным носом ничего не успел крикнуть, он просто умер со страха.

Стали муравьи муравейник строить. Уложили с десяток иголочек, и тут появилась Улитка.

— Что вы здесь делаете?

— Муравейник строим.

— Сейчас же убирайте все с дороги!

Муравьи растащили иголочки, и Улитка проползла.

На новом месте муравьи построили высокий муравейник, и, когда положили наверх последнюю иголочку, появилась Улитка.

— Опять? — закричала Улитка. — Вы что, издеваетесь надо мной?! Сейчас же убирайте все с дороги, я буду проползать.

— Скоро зима, — сказали муравьи, — мы без муравейника замерзнем.

— Ничего не знаю, чтобы к утру дорога была свободна.

Улитка спряталась в домике и захрапела.

— Улитке все равно, куда ползти, — сказал один Муравей, — а нам без муравейника нельзя. Надо Улитку повернуть.

Так и сделали. Ухватились за края листика, на котором остановилась Улитка, и отвернули ее от муравейника.

Улитка утром проснулась и глазам своим не верит; дорога свободна.

— И когда это они успели перетащить такую гору? Мне, конечно, все равно, куда ползти. И там, и здесь трава. Но я принципиально не желаю сворачивать. С какой стати сворачивать, если можно ползти прямо.

И Улитка поползла туда, откуда появилась.

В лесу был карнавал. Волк надел маску зайца и всех предупредил:

— Кто меня узнает, того я съем, и чтоб потом без обиды было.

И Волка никто не узнавал.

— Кто это танцует под маской зайца? — спрашивали все.

— Кажется, лев, — отвечали им.

Сначала Волку все это нравилось, а потом он захотел есть и сдвинул маску набок. Но его все равно никто не узнал. Тогда Волк поймал Зайца и говорит:

— Ты меня узнаешь?

— Узнаю, — говорит Заяц.

— Вот умница, сейчас я тебя съем. Уговор помнишь?

— Ты осел, — говорит Заяц, — я тебя сразу признал.

— Посмотри повнимательней.

— Большой, серый, конечно, осел.

Волк сорвал маску:

— Теперь узнал? Я же Волк!

— Ха-ха-ха, — засмеялся Заяц, — даже если ты меня съешь, я все равно этому не поверю.

— Счастье твое, что ты такой глупый, — сказал Волк и швырнул Зайца в кусты.

Заяц вскочил и крикнул:

— Вообще-то ты Волк, только уши у тебя ослиные.

— Все вы меня узнали! — зарычал Волк. — Всех съем! — Но вокруг уже никого не было.

Бежал по дереву муравей и тащил веточку. В это время мимо проходил Бизон.

Бизон был самый сильный в округе зверь, и все это знали, но этого Бизону было мало, поэтому он шел и ревел:

— Я самый сильный! Я самый сильный! — Ему хотелось подраться, но так, чтобы не поцарапаться и чтобы все видели, какой он сильный.

Рядом никого подходящего не было, ходил только медведь, но с ним драться опасно, он может спину сломать. И тут Бизон увидел муравья, бегущего по дереву.

Муравей тащил веточку.

— Стой! — заревел Бизон.

Муравей продолжал бежать.

— Я раздавлю тебя как муравья!

Муравей бежал.

Бизон разогнался и так треснул лбом в дерево, что оно переломилось и рухнуло.

— Я самый сильный! Я самый сильный! — ревел Бизон.

А в траве бежал муравей, таща в муравейник свою веточку.

Жили на свете три лягушонка: Веселый, Грустный и Никакой.

Веселый считал, что жизнь веселая штука, Грустный — что грустная, а Никакой — просто жизнь, и все. Чтобы узнать, кто из них прав, отправились они по белу свету. Отошли недалеко от дома и увидели порожистую реку.

— Ура! Веселая река! — обрадовался Веселый.

— По-моему, грустная, — сказал Грустный.

— Река как река, — сказал третий.

— Давайте окунемся в реку, а потом уже скажем, какая она, — предложил Веселый, и трое лягушат прыгнули в воду. Поток подхватил их и понес к водопаду. Лягушата чудом уцелели, и их выбросило на берег.

— Веселая река, — сказал Веселый лягушонок, — так меня крутила, так бросала!

— Грустная, — сказал Грустный, — посмотрите, сколько на берегу чьих-то костей!

— Река как река, — сказал третий, — кому повезет, а кому и нет.

Вернулись лягушата домой, но так и не решили, какая жизнь: веселая, грустная или жизнь как жизнь?

Утенок вылупился из яйца и долго стоял, пораженный величиной Другого яйца, в которое он попал.