Филип Пулман - Граф Карлштайн

И тут я заметила, что с Элизой творится что-то странное. Она вдруг как-то засуетилась, задергалась, стала шарить на шее рукой, негромко попискивая при этом, словно под платье ей попал жучок. Люди, посмеиваясь, поглядывали на нее, но вскоре взгляды их стали удивленными, ибо она вытащила из-под платья цепочку и крикнула:

— Вот она! Это он мне ее подарил! Правда ведь, Макси? Честное слово, ваше превосходительство! Это была его монетка! А он ее мне подарил. Как залог своей любви, вот! — И она сперва подбежала к трибуне, потом вернулась, схватила Макса за руку и потащила туда его самого.

— Да, эта штука была у меня, сколько я себя помню! — подтвердил Макс слова Элизы. — Но неужели это означает, что я и есть граф Карлштайн?

Старый адвокат наклонился, взял цепочку из дрожащей руки Элизы, и вместе с мэром они принялись сравнивать обе половинки. Несколько мгновений прошли в полной тишине (о, эти краткие мгновения показалось нам целой вечностью!), затем мэр утвердительно кивнул, и майстер Хайфиш провозгласил:

— Да, вы правы, друг мой, ибо половинки идеально подходят друг к другу! Значит, вы и есть граф Карлштайн! Кто бы мог подумать!..

В воздух полетели шапки, а Элиза бросилась Максу на шею. Над лугом воцарился такой радостный гвалт, что стая птиц сорвалась с деревьев и с криками унеслась прочь, внеся свою лепту в общую суматоху. Что же касается Макса, то он просто не знал, как ему вести себя. Он вытягивал шею, радостно улыбался, краснел, бледнел, ковырял носком башмака землю, целовал Элизу и снова краснел до ушей, усмехался, присвистывал, подмигивал жене мэра, а когда шум наконец стих, сказал:

— А все из-за какой-то порции сосисок!.. Ну что ж, большое вам спасибо, господин адвокат!

И он низко поклонился майстеру Хайфишу, а тот, в свою очередь, тоже весьма учтиво поклонился ему и сказал:

— Не стоит благодарности, граф Карлштайн. Я весьма рад был служить вам.

— Граф Карлштайн… — Макс медленно повторил эти слова, явно не в силах поверить собственным ушам. — Нет, погодите-ка минутку. Значит, если я граф Карлштайн, тогда эти девочки — мои, можно сказать, родственницы?

— Именно так, — подтвердил майстер Хайфиш и улыбнулся девочкам — на лице его точно солнечный луч блеснул!

Ах, как сильно изменила его сухое, старое лицо эта улыбка!

— Тогда все очень просто, — сказал Макс, с облегчением вздыхая. — И девочкам не придется ехать в сиротский дом. Ведь они могут жить со мной!

Люси и Шарлотта радостно бросились к нему. Он погладил каждую по головке — ласково, хотя и несколько неуверенно, не зная, как именно дяде следует вести себя с маленькими племянницами («Ничего, вскоре научится!» — подумала я), потом повернулся к той, что так и не выпустила его руки из своей, и сказал:

— Теперь я наконец могу жениться на тебе, Элиза! — И он крепко поцеловал ее в доказательство своих слов.

И снова поднялся радостный шум — ведь теперь наша деревня получила нового хозяина и хозяйку, да еще таких хороших и справедливых. Так что все в приподнятом настроении стали расходиться по домам. Но и это было еще не все. Ибо тут вперед вышел доктор Кадаверецци, по-прежнему в оковах, и низко поклонился Максу как хозяину здешних земель.

— Ввиду всеобщей радости и ликования, ваша милость, — учтиво промолвил он, — нельзя ли попросить вас об амнистии?

Но ответила ему, как ни странно, мисс Давенпорт! Она выглядела настолько потрясенной, что мне на мгновение даже показалось, что она сейчас потеряет сознание. Вряд ли такое с ней часто случалось. Чуть отступив назад и прижимая к груди стиснутые руки, она промолвила, задыхаясь:

— Но ведь это… это… синьор Ролиполио!

Да, это был он.

И хотя Макс по-прежнему твердил, что это доктор Кадаверецци, а сержант Снитч уверял всех, что это Луиджи Бриллиантини (кстати, содержащийся под арестом!), решающее слово осталось за мисс Давенпорт.

— Для меня, — твердо заявила она, окинув сержанта гневным взглядом, — он всегда был и будет Ролиполио!

— Ну что ж, — сказал новоиспеченный граф Макс Карлштайн, — тогда, как я полагаю, вопрос решен. Верно, сержант? Если это не Кадаверецци и не Бриллиантини, то он и не мог совершить того, что вы ему приписываете. Не так ли? Я думаю, это вполне разумное объяснение, так что придется вам его отпустить.

— Вы чрезвычайно добры, граф Карлштайн, — поклонился ему доктор Кадаверецци, — но позвольте я сам… — И он, приподняв закованные в наручники руки, слегка встряхнул ими… Цепи легко соскользнули с его запястий и со звоном упали на землю! Доктор поклонился, и все дружно зааплодировали, а сержанта чуть не хватил удар. — Видите ли, я все равно собирался бежать, но чуть позже, — пояснил Кадаверецци-Бриллиантини-Ролиполио. — А теперь мне и бежать не потребуется. Мисс Давенпорт! — И он повернулся к этой в высшей степени достойной женщине, поклонился ей до земли и взял ее за руку. — Долгие годы я искал вас — с тех пор, как по воле случая наши жизненные пути разошлись. И удача наконец улыбнулась мне! У меня нет слов, чтобы выразить, сколь велика моя радость, ибо я наконец вижу вас снова!