Филип Пулман - Граф Карлштайн

Остальные участники соревнований согласно закивали, и Руди Голмайер, зарядив свой мушкет, вручил его Максу. Тот низко всем поклонился и сказал:

— Честь вам и хвала, господа мои! Я просто шляпу снимаю перед всеми участниками соревнований! Ну что ж, а теперь стрельнем!

Он поднял мушкет, прицелился и… то, что затем произошло, описать не так-то легко! Во-первых, по-моему, Макс просто споткнулся о камень. Он как-то странно пошатнулся и стал падать и, падая, видимо, нажал на спусковой крючок, а мушкет в этот момент оказался нацелен на что угодно, только не на мишень. В итоге пуля попала прямо в шляпу нашего уважаемого мэра, и сей благородный головной убор слетел с головы его муниципального превосходительства, подпрыгнув так, словно доктор Кадаверецци вставил в него одну из своих пружинок. Мэр хлопнул ладошкой по обнажившейся голове и с выражением гневного изумления быстро повернулся к злополучному стрелку, надеясь, видимо, получить объяснения, но та замечательная пуля еще не закончила свой полет. Уже на излете она перебила одну из веревок, с помощью которых над трибуной кренился полотняный навес, и огромный кусок полосатой материи плавно опустился прямо на супругу мэра, которая со слабым писком исчезла под ним. Мало того. Столбик, к которому было прикреплено полотно, тоже рухнул, при этом весьма удачно стукнув констебля Винкельбурга прямо по шлему. Тот, оглушенный, с испуганным воплем рванулся вперед, хватаясь за первое, что попалось ему под руку, как утопающий за соломинку. И этим предметом оказались штаны сержанта Снитча. Штаны голубым водопадом рухнули вниз, и нам открылось замечательное зрелище: под ними толстяк сержант носил яркие полосатые подштанники, причем, похоже, из той же материи, что и навес, под которым барахталась, пыхтя и повизгивая, супруга мэра.

Все произошло, разумеется, гораздо быстрее, чем я описываю. В один миг на лугу воцарился полнейший хаос. Затем последовала минута или две почтительной тишины, зрители пытались понять, что же все-таки произошло, а потом все дружно повернулись к автору этого прямо-таки циркового представления, несравненному Максу, и стали громогласно его приветствовать, смеясь и хлопая в ладоши. И самые бурные аплодисменты Макс заслужил от доктора Кадаверецци.

— Браво! — кричал доктор. — Брависсимо! Какой блестящий выстрел, Макс!

Но интереснее всего было смотреть на самого Макса. Он застыл, точно громом пораженный, и лишь растерянно скреб в затылке, глядя на сотворенный им хаос и слушая, как смех вокруг него становится все громче.

— Вот это да, чтоб я провалился! — только и смог выговорить он наконец. — Как же это произошло?

— Боюсь, вы все-таки промахнулись, — сказал ему судья, с трудом сдерживая смех и стараясь не обидеть мэра.

— Ах вот в чем дело? — удивился Макс. — Ладно, спасибо тебе, дружище, за мушкет. — Он отдал мушкет хозяину, подошел к нам и картинно оперся о барьер.

Чиновники тем временем спешно приводили в порядок упавший навес, мэр вытаскивал свою жену, а сержант Снитч, спрятавшись за трибуной, натягивал штаны. Констебль (вид у него был совершенно ошалелый) и доктор Кадаверецци (а он, наоборот, весь прямо-таки сиял) вынуждены были торчать возле сержанта Снитча, как стража, поскольку были прикованы друг к другу наручниками. Наконец следующий участник соревнований занял исходную позицию, готовясь стрелять, и тут за спиной у нас послышался знакомый голос:

— Доброе утро, девочки!

Они радостно обернулись.

— Мисс Давенпорт! — воскликнула Люси.

— Ой, слава богу, наконец-то… — начала было Шарлотта, но тут же осеклась и сделала книксен пожилому мужчине, стоявшему рядом с мисс Давенпорт.

Тот не менее учтиво ей поклонился, и я узнала майстера Хайфиша, того самого старого адвоката, похожего на скелет, что приезжал тогда к графу Карлштайну (и мне показалось, что это было много месяцев назад, хотя с тех пор прошло всего три или четыре дня). Мисс Давенпорт заметила, конечно, что все мы просто сгораем от любопытства, и, подняв руку, сразу предупредила:

— Давайте не будем мешать соревнованиям. Люси, голова у тебя выглядит на редкость неопрятно, а ты, Шарлотта, по-моему, не умывалась с позавчерашнего дня. Впрочем, в целом вы выглядите вполне прилично, вполне. И я очень рада вас видеть. Но давайте пока помолчим. Смотрите, судья как раз собирается объявить имя следующего участника.

Мэр вытащил из шляпы карточку и передал ее Йозефу Штангеру.

— Петер Келмар! — провозгласил тот.