Льюис Кэррол: Алиса в Стране Чудес

«Не люблю кошек?!!» — пронзительно завопила Мышь. — «А ты бы на моем месте любила их?!»

«Ну, конечно нет,» — успокаивающе ответила Алиса. — «Не сердитесь на меня.» Далее она продолжала говорить как бы сама себе, плывя медленно, с ленцой: «Все таки я как–нибудь покажу вам мою Дину. Уверена, вы сразу же измените свое отношение к кошкам. Вы даже не представляете, какое она милое, безобидное существо. Сядет возле камина вечером и начнет облизывать лапки и умывать мордочку — так забавно! А как приятно она мурчит, когда с ней нянчишься! А как прекрасно она ловит мышей!..»

«Ой, простите!» — взмолилась Алиса, пытаясь придумать, как ей исправить свою очередную ошибку. На этот раз Мышь вся ощетинилась, и она поняла, что та не на шутку рассердилась. Поэтому Алиса поспешила добавить: «Если вы против, мы больше не будем говорить о ней.»

«Мы не будем?!» — возмутилась Мышь, дрожа от негодования от носа до кончика хвоста. — «Стала бы я говорить о кошках! Наша семья из поколения в поколение ненавидела их: гадкие, подлые, невоспитанные существа! Даже не упоминай о них при мне!»

«Не буду,» — залепетала Алиса, спеша сменить тему разговора, — «А вы… как вы относитесь… м–м–м… к собакам?» Мышь не ответила, поэтому Алиса с воодушевлением продолжила: «У соседей живет очаровательный маленький песик. Я обязательно вас познакомлю с ним! Этакий, знаете ли, маленький коричневый кучерявый пуделёк с блестящими черными глазками! Он может приносить брошенную вами палочку, может стоять на задних лапках и просить лакомый кусочек, и еще он знает много–много других команд, я и то всех из не помню. Его хозяин, фермер, говорит, что этому песику цены нет, потому что ко всему к этому он еще и в погребе всех крыс переловил, и… О, Боже!»

«Боюсь, я снова ее рассердила,» — подумала Алиса. Мышь уплывала от нее что есть мочи развивая скорость; от нее, как от катера, на воде оставался бурный след.

Алиса стала как можно ласковее звать мышь: «Мышь, дорогая! Вернитесь, пожалуйста! Мы не будем говорить ни о кошках, ни о собаках, раз уж вы так их не любите!» Услышав призывы Алисы, Мышь развернулась и медленно поплыла назад. Ее мордочка была очень бледной («От возмущения,» — подумала Алиса). Подплыв, Мышь предложила с дрожью в голосе: «Давай выберемся на сушу, и я расскажу свою историю. Тогда ты поймешь, почему я так ненавижу собак и кошек.»

Выбираться действительно было пора, к этому времени вокруг все просто кишело разными зверьми и птицами. Здесь были Утка, Попугай, Орленок, даже древняя птица Дронт и несколько других странных существ. Алиса наугад выбрала направление, а вся эта разношерстная компания поплыла вслед за ней.

Вид у собравшейся на берегу толпы был скверный — у птиц волочились растрепанные перья, у зверей сосульками слиплась шерсть. С каждого ручьями стекала вода, все продрогли и чувствовали себя как не в своей тарелке.

Перво–наперво стали совещаться, как бы побыстрее пообсохнуть. Несколько минут бурных обсуждений — и, естественно, Алиса стала так свободно общаться с ними, как будто знала их всю жизнь. Так, например, она довольно–таки долго спорила с Попугаем, пока тот не надулся и не положил конец спору одной фразой: «Я старше тебя, а потому знаю лучше.» Хотя Алиса и сильно в этом сомневалась, но, поскольку Попугай наотрез отказался сказать, сколько ему лет, спорить дальше было невозможно.

В конце концов Мышь, которая, судя по всему, имела некоторое влияние в этом обществе, выкрикнула: «Сядьте все и послушайте меня! Сейчас я мигом вас высушу!» Все мигом уселись в огромный круг с Мышью в центре и замерли. Алиса не спускала с нее глаз, боясь пропустить слово, так как чувствовала, что простудится, если в скором времени не высушится.

«Кхы–кхы!» — прокашлялась Мышь для солидности. — «Готовы? Это самая сухая, иссушающе–высушивающая вещь, которую когда–либо знала. Потише, пожалуйста!

Колумб (по–латыни — Колумбус, по–итальянски — Коломбо, по–испански — Колон) Христофор (тысяча четыреста пятьдесят первый год, Генуя, — двадцатое мая тысяча пятьсот шестого года, Вальядолид), мореплаватель, по происхождению генуэзец. В тысяча четыреста семьдесят шестом — восемьдесят четвертом годах жил в Лиссабоне и на португальских островах Мадейра и Порту–Санту. Опираясь на античное учение о шарообразности Земли и на неверные расчеты ученых пятнадцатого века, Колумб составил проект западного, по его мнению кратчайшего, морского пути из Европы в Индию. В тысяча четыреста восемьдесят пятом, после того как португальский король отверг его проект, Колумб перебрался в Кастилию, где при поддержке главным образом андалусских купцов и банкиров добился организации под своим руководством правительственной океанской экспедиции…»