Дик Кинг-Смит: Мой домашний динозавр

Уж Энгес-то знал ответ на этот вопрос:

— Есть, конечно. Он такой же голодный, как я.

— А что ему дать? Что он ест? Кто же это? Мы даже не знаем, какое это животное.

— Это монстр, — уверенно сказал Энгес. У него было несколько книжек с картинками о монстрах.

— Но монстры большие, — сказала Керсти.

Энгес вздохнул.

— Да это же не взрослый, а детеныш, — сказал он.

— Детеныш морского монстра! — сказала Керсти. — Ну, тогда он ест рыбу, правда? Надо наловить ему рыбы.

Радостная улыбка озарила круглое личико Энгеса.

— Ловить не надо, — сказал он. — В кладовке есть сардины. Я люблю сардины.

Открыть консервную банку с сардинами было нелегко, однако Керсти сумела все-таки прорезать отверстие, достаточное, чтобы выудить одну рыбку. Они положили ее на блюдце и на цыпочках опять пошли наверх.

— Много не давай. Может, ему не понравится, — с надеждой сказал Энгес, но, когда Керсти отломила кусочек сардины и опустила в ванну, детеныш монстра подхватил его, проглотил и громко чирикнул, требуя еще.

— Ему понравилось, — скорбно произнес Энгес. Он тоже отломил кусочек, и рука его машинально поднялась к собственному рту, но Керсти резко сказала: «Энгес!» — и он уронил кусочек в ванну, удовольствовавшись тем, что облизал испачканные маслом пальцы. Так, по очереди, они скормили всю сардину. Потом опять спустились вниз, в кухню, и попытались достать из банки еще рыбку.

Консервный ключ поворачивался туго, но Керсти, хоть и с трудом, открыла наконец банку полностью. И тут на лестнице послышались шаги, и в кухню вошла мама.

— Керсти! — сказала она. — Что вы делаете? С чего это вдруг вы без спроса взяли сардины, да еще задолго до завтрака?

— Это для нашего морского монстра… — сказал Энгес.

— Не будь глупым, Энгес! — оборвала его мама. — Посмотри на свои руки, все в масле, прожорливый ты мальчишка! А ты, Керсти, старше, могла бы уже понимать!

— Мы не ели, мама, честно, — сказала Керсти. — И у нас есть морской монстр, правда-правда.

— Ну, слушай, Керсти, — сказала мама. — Кем бы ни оказалось то, что вы притащили в дом — креветкой, крабом или еще кем-то, кому вы скармливаете дорогие сардины, — вы отнесете это обратно, слышите?

— О нет, мама! — взмолилась Керсти. — Пожалуйста!

— После завтрака вы сразу отнесете это в море, — решительно сказала мама. — Где сейчас ваш монстр?

— В ванне, — сказал Энгес.

— В ванне! — воскликнула мама. — О нет!

— Ему там очень хорошо, — добавил Энгес.

— Чего не скажешь сейчас о вашем дедушке. Когда я спускалась вниз, я видела, как он шел по коридору в ванную, с полотенцем и губкой. Его хватит удар!

— Особенно, если он голодный, — сказал Энгес.

Но когда они все трое пришли к ванной, дверь в нее была открыта, а Ворчун стоял на коленях и смотрел на воду. С лысой головой и длинными усами он походил на готового окунуться моржа. Он безмолвно смотрел на маленькое животное, которое плескалось в воде, блестевшей теперь от масла. К их изумлению, дедушка широко улыбался. Ворчун, и улыбался!

— Это твоя находка, Керсти, на берегу после шторма?

— Да, Ворчун. Оно вывелось сегодня ночью.

— Я велел ей насыпать соль, — вставил Энгес.

— Думаю, напрасно, — сказал Ворчун. — Видишь, оно дышит воздухом, как тюлень. Ему все равно — пресная или соленая вода, лишь бы побольше было рыбы.

— Мы дали ему сардину, — сказала Керсти.

Ворчун поднялся с колен.

— Ну и проворные у тебя детки, — сказал он маме. — Когда я был в их возрасте, мне очень хотелось найти такого зверя. Тогда ходило много всяких историй об этих тварях, я в них верил, но не думал, что самому доведется увидеть.

— Тебя послушать, так выходит, ты знаешь — кто это? — сказала мама.

— Как не знать! Ведь я родился и рос на берегу Лох-Морар, а именно в нем и жило одно из таких созданий.

— Что же это за животное, Ворчун? — спросила Керсти.

— Сначала твердо обещайте, что вы никому не скажете, — сказал Ворчун. — Ни слова вашим друзьям в школе, и вообще никому. Поняли?

— О да, — сказала Керсти. — Крест святой, — она перекрестила то место, где находится сердце. Энгес перекрестил свой животик то ли по ошибке, то ли потому, что для него он был самой главной частью тела.

— Так, — сказал Ворчун. — Теперь я вам скажу. Это монстр.

— Я же говорил, — вставил Энгес.

— Много было всяких россказней — то один видел его, то другой, иногда в море, но чаще в озере, — сказал Ворчун. — Когда я был маленький, мне очень хотелось увидеть дракона.