Якоб Гримм - Сказки для самых храбрых

И вот, достали золото из подземелья, отпраздновали свадьбу, но супруг королевны, как ни любил свою супругу и как ни был он всем доволен, все повторял: «Ах, если бы только пробрал меня страх! Кабы страх меня пробрал!»

В конце концов это раздосадовало молодую, а горничная сказала ей:

— Я пособлю горю! Небось, научится и он дрожать от страха.

Она пошла к ручью, протекавшему через сад, и набрала полное ведро пескарей.

Ночью, когда молодой король уснул, супруга сдернула с него одеяло и вылила на него целое ведро холодной воды с пескарями, которые так и запрыгали вокруг него.

Проснулся тут молодой и закричал:

— Ой, страшно мне, страшно мне, женушка милая! Да! Теперь я знаю, что значит дрожать от страха!

Жили да были король с королевой. Жили они в полном согласии и прижили двенадцать человек детей — и все были мальчуганы. Вот король и говорит королеве:

— Если тринадцатый ребенок, которого ты родишь, будет девочка, то всех мальчишек велю убить, чтобы и богатства у нее было больше, и все наше королевство ей одной принадлежало.

Король велел заготовить двенадцать гробов, которые были наполнены стружками, и в каждый даже было положено небольшое покойницкое изголовьице. По приказу короля эти гробы были поставлены в особую запертую комнату, ключ от которой король отдал королеве и никому не велел о том сказывать.

И вот мать стала целыми днями горевать, так что меньшой сын, который был постоянно при ней (она его по Библии назвала Вениамином), как-то спросил ее:

— Милая матушка, отчего ты такая грустная?

— Милое мое дитятко, — ответила она, — не смею я тебе этого сказать.

Однако сынок не отставал от нее с вопросами до тех пор, пока она не пошла, не отперла комнату и не показала ему двенадцать готовых гробов, наполненных стружками. И сказала мать:

— Дорогой мой Вениамин, эти гробы отец ваш приказал приготовить для тебя и для твоих одиннадцати братьев, потому что он решил: если у меня родится девочка, то всех вас он велит умертвить и в этих гробах похоронить.

Говорила все это мать и плакала, а сын утешал ее и сказал:

— Не плачь, милая матушка, мы уж как-нибудь сами о себе подумаем и сами от него уйдем.

И сказала ему королева:

— Ступай со своими одиннадцатью братьями в лес, и пусть один из вас всегда стоит настороже на самом высоком дереве, какое в лесу найдется, и смотрит на замковую башню. Если у меня родится сынок, я велю выставить на башне белый флаг, и тогда вы все сможете спокойно вернуться домой. Если же родится доченька, я велю выставить на башне красный флаг, и тогда бегите как можно скорее, и да хранит вас Бог. Каждую ночь буду вставать и молиться за вас Богу: зимой, чтобы был у вас огонек, около которого вы могли бы согреться, а летом — чтобы жара вас не сморила.

После этого она благословила своих сыновей, и они ушли в лес. Все они, чередуясь, влезали на высочайший из лесных дубов, и стояли там настороже, глядя на башню замка.

Вот прошли одиннадцать дней, и пришел черед лезть Вениамину. Он залез и увидел, что на башне поднят флаг — флаг не белый, а краснокровавый, всем им возвещавший смерть!

Как только услышали об этом братья, все вскипели гневом и сказали:

— Неужели мы осуждены на смерть из-за девчонки?! Клянемся же, что отомстим за себя: где бы мы ни повстречали девчонку на пути — она должна погибнуть от нашей руки.

Затем они углубились в самую чащу леса и в самой глухой лесной чащобе нашли небольшой заколдованный домик, стоявший пуст-пустехонек.

Тогда они сказали:

— Здесь мы и поселимся, и ты, Вениамин, самый младший из нас и самый слабый, должен здесь быть постоянно и заниматься хозяйством. А мы, все остальные, будем о пище заботиться.

И вот пошли они бродить по лесу и стали стрелять зайцев, диких коз, птиц и голубков — что в пищу годилось. Все это приносили они Вениамину, и тот должен был им из этого готовить обед.

Так прожили братья в этом домике десять лет, и годы протекли для них незаметно.

Доченька, которую королева родила, успела тем временем вырасти, и была она девочка предобрая и собою красоточка, а во лбу у нее горела золотая звезда. Однажды, когда в замке была большая стирка, она вдруг увидела среди белья двенадцать мужских рубах и спросила у матери: