Людмила Дунаева - Первая заповедь блаженства

Мама выволокла меня из машины.

— Смотри, без глупостей! — в сотый раз сказала мне она.

С таким же успехом она могла бы ожидать глупостей от статуи, стоявшей перед дворцом посреди цветочной клумбы. Со вчерашней ночи я был, как мертвый.

Мы поднялись по широким белым ступеням и вошли в приемный покой. Тут было сумрачно, прохладно и тихо. Только откуда-то слышался чей-то негромкий плач.

Мама растерянно остановилась посреди покоя, не зная, что делать дальше. Но вдруг стеклянная дверь перед нами отворилась, и в приемную вышла худенькая девочка в лёгком летнем платье. Девочка всхлипывала и утирала глаза скомканным платочком.

— Вы Арсеньевы? — спросила девочка невыразимо печальным голосом. — Госпожа профессор просила вас немного подождать…

Она кивнула на мягкие кресла, стоявшие вдоль стен. Но мама, с опаской покосившись на них, отказалась от приглашения. Девочка покорно замерла перед нами.

Стоять молча маме было очень неловко, и она решила затеять разговор.

— Девочка, как тебя зовут?.. И почему ты плачешь? — спросила мама. — Неужели тут так плохо?..

— Меня зовут Тийна Томмсааре, — девочка стала отвечать по порядку, — я плачу потому, что отсюда невозможно сбежать… Нет, здесь очень хорошо…

Выслушав такой ответ мама замерла с открытым ртом, и неизвестно, сколько времени ей пришлось бы собираться с мыслями. К ее счастью, над стеклянной дверью загорелась зеленая лампочка, и усталый женский голос мрачно произнес:

— Следующий!..

Тийна велела идти за ней и повела нас к двери, из-за которой неожиданно донеслись чьи-то вопли и шум борьбы.

Навстречу нам по лестнице две нянечки, добродушно улыбаясь, тащили под руки извивающееся существо примерно моих лет. Существо неистово вырывалось и мотало головой, так что длинные спутанные патлы то и дело забивались ему в рот, мешая кричать.

— Я велик!.. Тьфу! — орало существо. — Вы не смеете!.. Тьфу! Тьфу!.. Это преступление перед человече… Тьфу!..

Впервые за целый день мне в голову пришла хоть какая-то мысль.

"Господи, и с такими уродами мне придется жить?!" — подумал я.

Следом за уродом шла очень расстроенная тётя. Она нервно сморкалась в одноразовые салфетки. Наверно, это была его мама. Когда она поравнялась с моей, они обе отвернулись и поспешили поскорее миновать друг друга.

Мы поднялись на третий этаж и остановились перед дверью с табличкой: "Главный врач. Профессор Нечаева О. В."

Девочка только подняла руку, чтобы постучаться, как дверь отворилась сама, и на пороге возникла энергичная женщина средних лет в белом халате. Женщина приветливо улыбнулась нам и поманила к себе нашу провожатую.

— Мне только что позвонили из города, — таинственно произнесла женщина.

Девочка вздрогнула, стиснув тонкие руки и с мольбой глядя на женщину.

— Ольга Васильевна… — пролепетала она. — Вы хотите сказать…

— … что с твоим братом все в порядке! — улыбнулась профессор Нечаева.

— Он поправляется?! Он скоро вернется?! — воскликнула девочка. — Значит, хорошо, что я так и не смогла сбежать к нему в больницу!..

Профессор улыбнулась и, покачав головой, обняла девчонку, которая снова плакала, но уже от счастья. Потом главврач взглянула на нас с мамой:

— Входите, пожалуйста.

Она повернулась и проследовала к своему столу. У профессора Нечаевой оказалась длиннющая и толстая каштановая коса.

Маме главврач предложила удобное кресло, а мне — обычный стул. Мама робко присела на самый краешек, а я равнодушно отвалился на скрипнувшую спинку.

— Итак, — начала главврач, обращаясь к маме, — я внимательно изучила историю болезни вашего ребенка…

Тут мама вся съежилась и, судорожно всхлипнув, склонилась над сумочкой. Госпожа Нечаева вынула из ящика стола упаковку салфеток и протянула их маме.

— Успокойтесь, госпожа Арсеньева, — ласково произнесла профессор, пока мама благодарно сморкалась, — просмотрев присланную мне медицинскую видеокарту Илюши, я пришла к выводу, что, скорее всего, мы сможем вам помочь…

Мама всё сморкалась.

— И очень скоро, — продолжала главврач, — ваш сын вернется домой здоровым…

Мама перестала сморкаться.

— Очень скоро? — растерянно повторила она. — Вернется домой?.. Но… простите, мы рассчитывали совсем на другое!..

Несколько мгновений госпожа Нечаева молчала. Потом ее лицо словно окаменело. Профессор выпрямилась в кресле и заговорила таким ледяным тоном, что мама испуганно пригнулась.

— В вашем письме вы не сообщили, что хотите избавиться от ребенка!